Валентин Николаевич Демьяненко – новороссиец, участник боёв за Новороссийск, служил в 318-й стрелковой дивизии. Погиб в возрасте 18 лет при освобождении Крыма в конце 1943 г.

13 мая 1943 г.

Привет из родного края.

Здравствуй, мамаша и бабуся, первым делом я сообщаю вам, что жив и здоров, чего и вам вместе с моей бабушкой желаю. Сегодня у меня невесёлый день: пошёл я за письмом, кажется, что есть, а его нет, а я уже думаю, что мне каждый день будут идти. Весело стало после того, как узнал за свою любимую мамашу, хочется рассказать много кое-чего, но всего в письме не напишешь. Мама, один вопрос за товарищей, с которыми я уходил. Володя, я его забыл фамилию, его мама учительница в очках, ты её, по-моему, знаешь, он сейчас снайпер в другой части. Володя Бандаренко был в партизанском отряде, я за него не знаю. А Ваня Кастенко после того, как мы с ним учились в Адлере, я уехал на фронт, а он остался, и с тех пор я его не слышал больше. Передай его сестрёнке или мамаше, пусть особенно не беспокоятся. Шкет и Генка в партизанах, вот и всё за товарищей. А Шурка Бурлак, дурак набитый, струсил, остался дома, думал, что от палачей спасётся, а оно совсем иначе вышло, сейчас за город идут ожесточённые бои, скоро будет наш. Забегу домой, если придётся, посмотрю, как там, и буду жив, напишу. Хочу узнать, как там живёт Люся, ты её знаешь, пойди к ним и скажи, чтобы она написала, если она дома. Дай ей мой адрес. Передай привет ей от имени меня. Мама, напиши, где тётя Клава и как она там с Мартой, скучаю иногда, ну это ничего.

Мама, как наша МТС, работает уже или нет; токаря есть или нет, охота поработать для фронта. Мама, я хочу попросить тебя, чтобы ты писала больше мне писем, почти каждый день маленькое. Мама, напиши, чем пострадала станица от этих гадов, которых мы ласкаем снарядами, минами, что они там наделали дома, как хозяйка-бабушка живёт там. В общем, передай всем моим знакомым адрес, чтоб они писали, и присылай бумаги побольше, тогда буду писать каждый день письма всем. А то насчёт бумаги <…>[1] держим, дают курительную, если приеду домой, меня не узнаешь, если где можно сфотографироваться будет, то пришло карточку тебе, посмотришь на меня, какой я стал. Сфотографировался в Апшеронке и уехал, карточки не успел взять, так и пропали, жалко. Теперь надумал, что моя мамочка ещё жива и здорова.

Ну пока, мамаша, писать больше не придумал что. Напишешь мне, я тебе напишу. Мама, смотри не забудь, что я прошу, чтобы ты сходила ко всем и сделала для меня. Привет всем родным и знакомым, пишите все больше и чаще, и бумаги не забывайте. Полевая почта 42712, комендантский взвод, В.Н. Демьяненко. Целую крепко, твой любимый сын Валентин.

18 мая 1943 г.

Привет из родного края.

Здравствуй, дорогая, одна-единственная моя мамочка! Я жив-здоров, чего и тебе желаю. Мама, в моём письме я хочу тебе сказать, что я на тебя очень обижаюсь, потому что ты мне не пишешь часто письма. Иду утречком, радуюсь – вот письмо есть, а его и в проекте не создавали, все письма получают, а я нет, обидно становится, потому что меня в такое время забывают. Пишу во все концы, а ответа ниоткуда нет. Мама, хочу тебе написать, что я сейчас живу пока, можно сказать, хорошо. Мама, я хочу узнать, когда приехала к тебе моя бабуся, какая она сейчас стала и т.д. Мама, я хочу тебе передать, что я видел Шигаева на одной зенитной установке в г. Туапсе, я там бывал часто у него и говорил с ним, а теперь уж месяц, а от него ничего не слышно, как сквозь землю провалился. Но это всё ерунда, ответит, если жив. Мама, хочется узнать или увидеть, как вы там живёте, хочется увидеть ребят, которые сейчас ещё дома. Мама, я прочёл твоё первое письмо и понял, что бабушка приехала к тебе до этого, как немцам зайти. Мама, пришли мне адрес Чубовых, хочу узнать, как они там дома живут, на старом месте или нет, все дома живы. Мама, как я сейчас жалею, мы ехали в сторону Краснодара, дошли до ст. Апшеронской и вернулись обратно, в направлении г. Новороссийска, и сейчас нахожусь близко около города, скоро буду в городе, может, придётся зайти, посмотреть, что там делается. Хорошо, сейчас стало тепло, не дрожишь, как зимой. Было плохо, дождь идёт, сыро, холодно. Я просто не знаю, что писать. Хочу много кое-чего написать и не могу, голова раскалывается, дум разных много, и то охота, и то охота, а ничего нельзя сделать, потому что, ты сама знаешь, я служу в рядах Красной армии. Всё так пусто стало, что и на всё смотреть неохота, всё так стало просто всё равно. Ни от кого ничего не слышно, как будто у меня никого вообще нет. Но я ещё жив и здоров, так что вы меня не забывайте, пишите все чаще, и я вам буду охотнее писать, а то мне нет писем, и я ленюсь писать, тоже забываю или нет времени. Это письмо я принимался писать три раза, начну писать – то туда нужно, то туда. Мама, я тебя попрошу вот что сделать: напиши в адресный стол или в милицию города Омска за т. Муру, д. Стёпу и Лину, они, наверно, там живут. Но мне всё-таки интересно, писала ли ты с Кубани им письма, если писала, то они должны написать тебе ответ, если они живы, вот ты так и сделай, как я говорю, и я тоже напишу, может, мне придёт ответ с адресного стола г. Омска. Мама, пока всё, писать как будто нечего, пишу шестое письмо и получил одно только. Получу ещё – отвечу на одно двумя. Целуй бабусю за меня крепко. Пока, с приветом, целую крепко, твой сын Валентин. Полевая почта 42.712, комендантский взвод, Д.В.

[1] Написано неразборчиво.