Даниил Данилович Трещев. Детство Даниила прошло в Тамбовской области. После обучения в Борисоглебском железнодорожном ФЗУ работал в МТС, затем в политотделе свеклосовхоза.Двадцати одного года в 1936 г. был призван на действительную службу. Прошёл нелёгкие дороги войны. С февраля 1942 г. принимал участие в обороне Москвы, воевал на Калининском направлении, на Кавказе, участвовал в Керченском десанте, в освобождении Прибалтики, Польши, штурме Берлина. Имеет 17 государственных наград. Первую из них получил на Кубани. После окончания войны, демобилизовавшись, приехал с семьёй в Краснодар.

22 января 1943 г.

Немцев гоним здорово. С Нового года до сегодняшнего дня мы продвинулись вперёд более чем на 500 километров. Заняли, т.е. освободили от немцев, сотни населённых пунктов и всё продолжаем двигаться вперёд и вперёд. Положение на всех фронтах сейчас хорошее. Противник чувствует себя паршиво. Очень возможно, что это начало конца всей гитлеровской авантюры... Вчера привели ко мне двух пленных немцев – смотреть на них тошно. Худые, грязные, в пилотках, обвязанные грязными платками, один без рукавиц совсем, у другого на одной руке детский чулок, на другой – кусок овчинного пиджака. Спрашиваю, зачем воюют, почему в плен не сдаются. Отвечают, что им офицеры говорят, что в Красной армии кушать ничего нет, пленных расстреливают. Когда же съели три миски риса с бараниной, выпили чаю и никто их не тронул, то стали зубами отрывать с пилоток гитлеровские знаки и ругать Гитлера и офицеров. В общем, немцы ещё держатся на лжи. Но на этом долго и далеко не уедут...

8 мая 1943 г.

Три дня назад в пыль разнесло авиабомбой помещение, в котором я и другие работали. Одна бомба имела прямое попадание, две – в 4-5 метрах. От всех документов и имущества нашли только мою столовую ложку, которая оказалась в 150–200 метрах от места и была совершенно невредима. Нас как раз никого не было. Три бойца получили лёгкие царапины. Надеюсь, теперь бомба в моё убежище больше не попадёт, я свою очередь отбыл.

21 августа 1943 г.

Я прошёл сотни километров, десятки сотен по территории, где хоть час побывали немцы, я видел собственными глазами, слышал собственными ушами, что делали немцы с нашими русскими советскими людьми, с нашими русскими женщинами, детьми. У меня волосы дыбом становились, у меня кровь в жилах останавливается при одной мысли о том, что моя жена и мои дети могут попасть когда-нибудь в такой страшный ад, где люди, как страшные тени, ходят по трупам своих близких, ничего не думая, ни на что не реагируя, ищут, не зная что, и находят смерть. Это «новый порядок», который приносят с собой немцы...

3 декабря 1943 г.

Очень часто вспоминаю тебя и детей. Часто все мы здесь вспоминаем о вас, наших дорогих подругах. Рассказываем друг другу каждый о своей любимой жене, подруге, невесте, детях. Как гуляли, как женились и прочее. Самой нашей задушевной мечтой является хоть немного, хоть на один день попасть домой, посмотреть, поговорить с вами, а потом снова можно 2-3 года воевать. Ну, ничего, будет время, и мы встретимся. Я в этом твёрдо уверен. Чем же дольше разлука, тем радостней будет встреча. ...Сейчас немцы, отступая, угоняют всех до единого жителей, полностью разрушают населённые пункты, а посему нас встречают одни угрюмые и молчаливые развалины, которые нет-нет да и побомбят фашистские стервятники. Поэтому мы живём в чистом поле, «под ракитой», а вернее, на просторе в блиндажах...

4 декабря 1943 г.

Борис Михайлович погиб под г. Темрюком. Похоронили его хорошо на площади в Темрюке, поставили памятник с подписью: «Здесь покоится орденоносец майор Бокушев, погибший смертью героя в боях за Таманский полуостров». Я на памятнике сделал ещё свою надпись-клятву – отомстить за него подлым фашистам, и все друзья расписались там. Это уже после похорон, когда мы ехали высаживаться в Крым. Сейчас воюем в Крыму. Когда ты получишь эту писульку, мы уже, наверное, возьмём Керчь. Дело идёт к этому...