Елена Алексеевна Саенко (1924–1943). Родилась в станице Приморско-Ахтарской Краснодарского края. В начале войны вместе с матерью была эвакуирована в станицу Воронежскую Усть-Лабинского района. Весной 1943 г. комсомолка Е. Саенко ушла добровольцем на фронт. После окончания двухмесячных курсов снайперов направлена в 56-ю действующую армию.

17 июля 1943 г. младший сержант Елена Саенко в составе лучших снайперов приняла участие во Всеармейской конференции снайперов. Командующий войсками армии генерал А.А. Гречко вручил ей орден Красной Звезды и снайперскую винтовку с надписью «Знатному снайперу Саенко от Военного Совета 56-й армии». В октябре 1943 г. была награждена медалью «За отвагу». За время службы уничтожила 48 фашистов.

Погибла 9 октября 1943 г.

17 августа 1943 г.

Здравствуй, дорогая мамочка.

Письмо я от тебя получила, за которое очень тебе благодарна. Ты спрашиваешь в письмах, мол, какая я сейчас есть, ну, немного напишу свой портрет. Одет на мне маскировочный халат зелёного цвета. Гордая голова, снайперская винтовка, вот приблизительно выгляжу я так, ну знаешь, настоящий клоун, и вот каждый раз, когда меня немецкий снайпер только заметит, особенно мою голову, и хочет «устроить со мной свидание», но у него ничего не выходит, ты знаешь, я бы тебе очень много рассказала интересных эпизодов, но знаешь, когда приеду домой, ну и разговоров будет!

Мамочка, ну, за меня не беспокойся, как немец ни хитёр, но я хитрее его, это всегда знай, и снять ему очень трудно, сейчас я, когда бываю на охоте, выдвигаюсь за передний край обороны, и подползаем к противнику на 20-30 метров. Ну, и появляющихся «недисциплинированных» фрицев снимаем. В последней охоте я убила за три дня три фрица. Вот, веди мой счёт, он равен 34 – вот так дела на моём фронте.

Вышли мне, пожалуйста, в конверте бумаги, а то мало очень, мамочка, если будет возможность, сфотографируюсь в костюме, как я сейчас сижу и пишу тебе письмо…

23 августа 1943 г.

Здравствуй, дорогая мамочка!

Письмо последнее от тебя я получила, ты у меня спрашиваешь, почему я тебе не написала с отдыха. Ведь я, во-первых, на отдыхе находилась мало, второе – фотографа не было, в-третьих, самочувствие прекрасное, теперь насчёт фото. И в газете был мой портрет. Когда я увидела себя в газете, то я себя не узнала, и многие бойцы и командиры у меня же спрашивают, а где Саенко-снайпер, вот хотела вырезать с газеты и послать, так я какая взрослая, большая, в полном смысле военный человек. Мамочка, за мою жизнь я ещё тебя прошу не беспокоиться, мой боевой счёт равен сорока фрицам. Мамочка, относительно долга, знаешь, проявлю себя ещё в боях, всё равно рано или поздно, вот увидишь, буду Герой Советского Союза. Ведь за короткий промежуток времени я уже себя показала с хорошей стороны, и ты должна мной гордиться, должна. Тогда, безусловно, дома буду и буду кушать горячие блинчики. Ведь я, мамочка, мечтала быть в армии, мечтала также сделать хороший подвиг.

Мечта сбылась. Сейчас я отдыхаю, а в часа 3 утра выхожу охотиться за фрицем. Нахожусь у противника близко и появляющихся фрицев снимаю. Очень интересно, всё расскажу и много, когда приеду домой. На последней охоте чуть не было прямое попадание мины туда, где я находилась, но перед этим я оттуда ушла, как чувствовала. Ничего, я обдурю двадцать раз фрица, чем он меня, я ему, гаду, покажу за всё, он узнает, как находиться на нашей земле, он, тварь, скоро с треском полетит. Я от тебя, мама, нахожусь недалеко, и ты, пожалуйста, не скучай, а то я представляю, как идёт поезд, ты обязательно смотришь и плачешь. Этого делать не надо, надо иметь терпение, чтобы меня дождаться, ведь когда я выжидаю, пока появится фриц, я ведь тоже запасаюсь терпением, и впоследствии у меня успех, так точно и это. На днях я получила открытку от Иры Рогалевич. Всё подробно она мне опишет в следующем письме, а тогда я тебе напишу о ней. Пишет и Галина Кандалова, писем от всех получаю очень много, но отвечаю не на все, тебе пишу регулярно. Теперь относительно моего поведения, ещё раз повторяю, не беспокойся, ты меня знаешь, во-вторых, я сейчас защищаю Родину, а гулять буду после, когда вернусь домой. Ну, тогда и погуляем, ну, я тогда всех своих знакомых девушек, как на фронте, так и в тылу, забью в области кавалеров, а сейчас надо себя вести, как это подобает советскому воину, тем более девушке. Ну вот, мамочка, за меня не беспокойся, да ведь Вериного отца убили, и она, наверное, сейчас дома, ну ничего, будет и на моей стороне праздник, и я побываю дома, как ещё будем на отдыхе, всё равно буду дома. А ты, мамочка, тогда приготовишь винца, в общем, всё то, что надо, и то, что я люблю, и обязательно зайду к Ермаковой, она ведь говорила: «Ой, Лёля», и так далее.

Ну а сейчас пожелаю успеха тебе во всём. Целую тебя крепко. Передавай привет всем. Любящая тебя, твоя Лена.

Август-сентябрь 1943 г.

Здравствуй, дорогая мамусечка!

Во-первых, ты меня очень извини за то, что я тебе так долго не писала! Этому сопутствуют некоторые обстоятельства, а именно: я была на очень серьёзном задании, сама знаешь, не до письма, а сейчас, благополучно вернувшись оттуда, решила тебе написать. Во-первых, и от тебя получила много писем и последнюю открытку, из которой узнаю, что ты сильно волнуешься, и во-вторых, узнаю из письма, что ты слышала по радио обо мне!

Мама, когда я была на слёте лучших снайперов, то ещё тогда была помещена в газете «Известия» или в <…>[1], наверное, ты просто не обратила внимания, но там был помещён очерк без фото. Ну, мамочка, напишешь мне в письме всё, что написал ваш пропагандист обо мне и что говорили на радио, знаешь, мама, почти каждый военный корреспондент, который бывает у нас, все интересуются и спрашивают фамилию Саенко. Иногда надоедает все мои боевые операции рассказывать. Сегодня я напишу в райком комсомола небольшое письмецо, содержание которого можешь узнать у секретаря РК ВЛКСМ.

Мамочка, за меня не беспокойся, со мной всё в порядке, во-первых, ни в каком госпитале я не лежала и не лежу, откуда ты это взяла, просто была больная малярией. Мама, сейчас за время моего отсутствия и за время пребывания в армии столько уже пережитого, что всё описанию не поддаётся. Это тебе будет передано в устной форме, мамочка! Я сейчас спала, но, проснувшись, я узнаю, что я во сне так плакала, что вот на протяжении всего письма до сих пор болит грудь, но ты не подумай, что я наяву в действительности плачу. Нет, иногда такое моральное состояние человека бывает, что чёрт знает куда и делся бы, но ничего я этого тебе ни в одном письме не писала, но в этом решила написать тебе всё, ну, мама, мне только обидно одно, что ты и сейчас думаешь, что я отношусь ко всему с какой-то шуткой, как это ты мне писала в письме, где ты сейчас думаешь, у меня сейчас такое поведение легкомысленное, как было в предыдущие годы, когда я ещё училась, но если ты так…[2]

22 сентября 1943 г.

Здравствуй, дорогая мамочка!

Передаю тебе привет с фронта Отечественной войны. И желаю тебе полного успеха в твоей работе, а также, самое главное, не забывай меня, то есть ёжика, на днях у меня была малярия, очень сильно трепала, но а сейчас пока ничего. Мамочка, какие прекрасные успехи на фронтах, скоро, мамочка, все будем дома. Ну, ещё что нового у меня, да, относительно фото, ну, мне прислал письмо корреспондент, что он пишет относительно фото, сама прочтёшь, а то в данную минуту такую чепуху описывать, так… Ну, мамочка, как живёшь, ты, наверное, в Усть-Лабе, в общем, опиши всё. Теперь я тебя убедительно прошу выслать мне заказным пакетом бумаги, ну, ты знаешь, у меня нет бумаги, ни у кого нет. Я буду писать тебе чаще, а то иногда есть время написать что-нибудь тебе, а то я знаю, ты скучаешь, особенно на тебя подействует моё последнее письмо, ну и вот бросишься написать – нет бумаги, ну и откладываешь, вот поэтому я редко пишу. Ты знаешь, когда я тебе писала последнее письмо, то такое настроение было, дождь шёл, в траншеях грязь, всё мокрое, и так далее, вот была примерно такая обстановка. А ты опиши мне всё подробно, где живёшь, в общем, всё то, что нового.

Мне есть много тебе рассказать. И очень интересное, но на бумаге писать не так интересно, как рассказать. Охота моя сейчас не проходит, вернее, мы на охоту не ходим, ну а почему, ты не поймёшь. Ну, мамочка родная, пиши чаще, больше, и самое главное, не забывай меня. Мне часто пишет Галина Кандалова, сообщила, что Кучеренко умерла. Ну вот, пока и всего хорошего, целую тебя очень крепко, передай привет тёте Кате, напишу ей, когда будет бумага. Открытку её я получила и была очень рада, поцелуй её за меня.

Мамочка, на моём боевом счету сорок восемь фрицев, ну а сорок восьмая – это была женщина, о ней всё, в общем, всю охоту на неё опишу в следующий раз, когда пришлёшь бумагу. Я писала в райком комсомола письмо, получили они его или нет?

Напиши. Целую. Лена.

22 сентября 1943 г.

Здравствуй, дорогая Галочка!

Последнее письмо я от тебя получила, но какого числа, точно не знаю. Галочка! Предупреждаю, на почерк не обращай внимания, так как пишу тебе письмо сама знаешь в какой обстановке. Ой! Галочка! Какие успехи у нас на фронтах. Фриц драпает, придёт скоро та минута, когда мы снова будем так жить, как жили. Ну, родненькая Галочка, как вы с мамой живёте, где, ну спасибо, мой голубок, тебе за адрес, присланный тобой, а какой адрес, ты знаешь, это Игоря, знаешь, интересно ему написать, что он мне ответит. Галочка! Родная, скоро будем в Темрюке! Галочка, я однажды вспоминала о Елизавете Павловне Шишкиной-Коробочке. Напиши, пожалуйста, меня очень интересует, ну, Галунчик, начался сильный «концерт». Пиши, жду, родная.

Летят мины, снаряды – кончаю. Целую крепко тебя, родная.

С приветом, Лена.

Галочка! Напиши всё подробно про Ирку Рогалевич: где она и в качестве кого она в армии. Смотри, жду. Привет маме-папе.

Сентябрь 1943 г.

Здравствуй, дорогая мамочка!

Почему-то долго от тебя нет писем, надо «ежика» не забывать, ведь он у тебя один, ты это знай. Ну, мамочка, самочувствие моё прекрасное, малярии уже нет, на охоту ходить продолжаю. Теперь жду своё ещё фото от корреспондента. Как придёт, так оно будет выслано тебе. Как я тебе уже писала, наши девочки поехали в отпуск домой на 10 суток, одна – в Майкоп, другие – не знаю. Ничего, скоро и я дома побываю, в этом я тебе даю полную гарантию, всегда будь готова к моему приезду, ибо это может произойти неожиданно. Ну вот, пока всё. Целую тебя. Твоя Лена.

25 сентября 1943 г.

Здравствуй, дорогая мамочка!

Последнее письмо твоё я получила, за которое тебе очень благодарна. Мамочка, я последнее письмо тебе посылала вместе с письмом в райком комсомола, но ты почему-то не пишешь, получила ты этих два письма или нет, я писала в райком комсомола письмо, содержание которого следующее: я описывала, как я стала снайпером, как проходит моя охота, и так далее, вот в следующем письме сообщи мне, получила ли ты это письмо и передала ли ты его в райком комсомола или нет, ну, мамочка, ты у меня спрашиваешь, готовить ли мне перчатки и тёплые носки, приготовь, а как я буду на отдыхе, постараюсь приехать вот так, ну, мамочка, а за то письмо, за которое ты на меня обижаешься, – это напрасно, ты знаешь, у меня иногда такое бывает настроение, что делся бы чёрт знает куда.

Ну вот, да, ты у меня спрашиваешь, какой у меня счёт, отвечаю: счёт мой равен сорока восьми снятым фашистам, и сейчас он не увеличивается, а именно почему, ты должна догадаться, ты, по-моему, знаешь, какие у нас сейчас успехи на фронте, а отсюда делай выводы, ну, мамочка, пиши всё подробно, бумагу я от тебя получаю, теперь буду писать чаще, ты у меня просишь адрес Иры Рогалевич, я ей написала, а письмо пришло обратно, пишут – адресат выбыл. Жду от неё письмо, как вышлет, так дам её адрес тебе. Целую крепко.

Е.А. Саенко была похоронена на кладбище станицы Славянской Краснодарского края возле церкви в могиле № 11. В октябре того же года по просьбе матери, Марии Михайловны Саенко, Елена Алексеевна Саенко была перезахоронена в станице Усть-Лабинской в братской могиле в районе железнодорожной станции. В городе Усть-Лабинске переулок Безымянный был переименован в улицу имени Саенко.

Я родилась и выросла в Краснодаре. Я здесь училась. Это не только мой родной город. В этом городе воплотилось у меня понятие о Родине. В Краснодаре мне дорого всё – загородная роща, где мы проводили маёвки, стадион, где устраивали спортивные праздники, скамейки в парке, где в кругу подруг и товарищей проживали вечера, мечтая о дальнейшей учёбе, жизни, радостях… Когда немцы, отступая, взрывали и сжигали школы, театры, магазины, институты, дворцы, все большие и красивые здания, всё, чем мог гордиться наш милый, уютный Краснодар, мне казалось, что это от моего тела отрывают куски мяса. Будто не город окутался дымом и гарью, а сердце моё стало чёрным от боли и ненависти к проклятым вандалам средневековья… Я добровольно пошла в армию. Рада, что выучили не снайпера. Я с огромным удовлетворением мщу гитлеровцам за кровь моих земляков, за страдания моего города. Пока я только истребила одиннадцать фашистов. Это было в обороне. Но это начало. Я буду беспощадна к ним до последнего дыхания, и пока руки держат винтовку, а глаза видят врага, у меня не будет промаха. Каждая пуля – убитый фриц, таков мой девиз. Я с радостью встретила весть о наступлении. Вот где можно наверстать упущенное. В наступлении мой счёт мести будет расти не по дням, а по часам. Даю в этом клятву.

Клятва комсомолки г. Краснодара, добровольца-снайпера Кати Корчагиной

[1]. На линии сгиба утрачены четыре слова.

[2] Дальнейший текст письма утерян.