Виктор Антонович Дмитриев. Родился в 1908 г. Член КПСС с 1930 г., в комсомоле с 1925 г. На Кубани – в период образования политотделов МТС и совхозов. Заместитель директора совхоза в ст. Павловской по комсомолу. Война застала в должности журналиста, литработника газеты «Большевик». На войне был в Северной группе войск Закавказского фронта, на Северо-Кавказском фронте, в Отдельной Приморской армии, на 4-м Украинском фронте (Польша и Чехословакия), работником особого отдела. После войны оставался в Польше в течение шести лет в качестве работника КГБ. На пенсии с 1959 г. Вёл общественную работу – был председателем краевого совета ветеранов комсомола.

14 ноября 1942 г.

Здравствуйте, мои дорогие Зиночка и Кирочка!

Ответ на твоё второе письмо от 18.10.42 г. я послал. Сообщаю, что с величайшим трудом, но всё же удалось выполнить твою просьбу, которую ты просила в первом письме. Послал 11.11.42 г., получишь – сообщи.

Зинок, в письме я тебе написал, как мы праздновали 25-ю годовщину Октября. В общем, праздник у меня прошёл в боевых буднях, в таком же напряжённом труде. Это и неплохо. Я люблю такие праздники. Помнишь, в 1940 г. мы проводили Первомай на трассе строительства Тщика – замечательное воспоминание, прекрасное.

Зинок, подробности я тебе написал в письме.

Целую, Виктор.

23 ноября 1942 г.

Здравствуйте, мои дорогие Зиночка и маленькая доченька Кирочка!

Зиночка! Прежде всего, сообщаю, что 17.11.42 г. я получил медаль «За боевые заслуги». Ты её видишь. Она сейчас сияет на моей груди и зовёт на ещё большие боевые заслуги во славу великой родины, зовёт к мести над проклятыми супостатами, подлыми, мерзостными немецкими захватчиками. Медали вручались здесь же, на фронте, награждал Военный Совет от имени Правительства. Получая медаль, я ответил:

– Служу Советскому Союзу!

Я оказался в числе двадцати трёх, также награждённых медалями, в том числе Блинов, Бессонова, Рогачёв и другие.

Ряд товарищей – мой однофамилец и другие – представлены к орденам и тоже, наверное, скоро получат.

В общем, я не ожидал такого события в моей жизни, но дела, как видишь, оборачиваются быстро. Я думаю, что мою радость ты разделишь со мной, друг мой и спутник моей жизни. Васе недавно я также сообщил об этом, но ответа ещё не получил.

Зиночка! Я по-прежнему обижаюсь на то, что ты так мало мне пишешь. Копыт, например, очень часто получает письма, и я ему завидую. Я думаю, что ты в этом отношении исправишь свою ошибку и будешь писать чаще, а я уже принял меры – послал и буду посылать тебе понемногу бумаги и конвертов. Ты только пиши.

Зиночек! В ноябре я тебе двумя партиями выслал 650 рублей, это из ноябрьской зарплаты – это сверх двух тысяч. Я думаю, что это будет большой для вас с Кируськой помощью. Это тебе на питание. Покупай, что только можно, и в особенности – Кируське. Между прочим, ты о ней почему-то ничего не пишешь. Ни единого словечка не проронила о ней. Ведь она же что-нибудь говорит или нет? Я думаю, что в следующем письме ты напишешь о ней и пришлешь её «писанину».

Зиночек! Ты, видимо, читала сообщение Совинформбюро о разгроме немцев под Владикавказом (г. Орджоникидзе). Я думаю, что теперь дело пойдёт веселее, и удары по врагу будут ещё сильней. Это ответ фронтовиков на приказ товарища Сталина в связи с 25-й годовщиной Октября. И на нашей улице становится праздник! Удары по врагу будут усиливаться.

Зиночка! Сообщи, установила ли ты связь с мамой и братьями в Свердловске, сообщи, что пишет мама, как её здоровье, то же – папы. Пришли адреса братьев. Возможно, «фокстротер» Колька что-либо пишет – сообщи. Вообще пиши, кого, возможно, встретила из знакомых.

Я чувствую себя прекрасно. Жив, здоров, как говорят, сыт, обут и одет. Получил зимний свитер, скоро получу носки тёплые или портянки, в чём я нуждаюсь пока что. На каждом шагу ощущаю заботу пламенную, искреннюю моей матери Родины, и это утраивает у нас силы и энергию в борьбе за разгром немецких захватчиков.

Ну, кажется, всё. Пиши чаще. Целую крепко-крепко. Ваш Виктор.

30 января 1943 г.

Здравствуйте, дорогие мои Зиночка и Кирочка!

Как видите, пишу очень редко. Это вызвано тем, что жизнь наша сейчас на колёсах, в непрерывном движении на Запад, вперёд и вперёд!

Сейчас нахожусь в одном из краевых центров, освобождённых от немецких оккупантов. Край – сосед с нашим. Скоро буду в том городе, где мы жили с тобой последнее время. Он уже освобождён от немецких оккупантов. Если ты слушаешь радио, то знаешь, как успешно наступает Красная армия, стремительным темпом продвигающаяся на <…>. Скоро наш родной город освободят от гитлеровской нечисти. Я всё-таки не теряю надежды побывать в нём.

Зиночек! Приходится видеть тяжёлую картину разрушений, которые производят фашисты, отступая из советских городов. Портят буквально всё. К телеграфным столбам подвешивают шашки и рвут под корень, рвут рельсы, мосты, вокзалы и даже будки. А трофеев сколько – жутко.

Зиночка! Убедительно прошу тебя не беспокоиться обо мне. Если долго не буду писать, то этому есть причина – всё время в пути, почта от нас отстаёт, и кроме того, железнодорожные пути все разрушены немцами, так что письму, свежей газете не так-то легко попасть по назначению.

Прошу тебя, Зиночка, быть бодрой и выдержать все трудности до конца. Нам ведь тоже приходится преодолевать трудности немалые. Но всё это не в счёт, лишь бы вперёд и вперёд на <…>, скорее освободить советских людей, которые при немцах жили рабами, прятались от них, как от чумы, в подвалах.

Зиночек! Очень много можно всего рассказать. Война – действительно проверка каждого человека, мерило того, насколько каждый является советским патриотом своей любимой Родины.

Как здоровье Кируськи? Недавно я её видел во сне. Береги её, Зинок. Это лежит сейчас целиком на тебе. Я думаю, что она выздоровеет, и глазки заживут. Поцелуй её за меня крепко-крепко.

Итак, ещё раз, Зинок, прошу не беспокоиться обо мне, я жив, здоров, всем обеспечен, ни в чём не нуждаюсь. Ну всё, целую тебя крепко-крепко. Твой Виктор.

В письме некоторые слова вычеркнуты, вероятно, военной цензурой.