Виталий Дмитриевич Канарев – участник освобождения Кубани, Туапсинской обороны, прорыва «Голубой линии», ветеран 56-й армии. Награждён орденами Отечественной войны I степени и Красной Звезды. Пишет в ст. Холмскую.

30 марта 1943 г.

Здравствуй, моя дорогая Томочка!

Милая моя! Эту ночь плохо спал, утром поднялся с тяжёлой головой, припоминая виденный сон. Будто бы я прибыл в совхоз «Комсомольский» со станции Пшехской, шёл по полям и кустарникам, с восходом солнца я пришёл на плотину, перехожу через дорогу, приближаюсь по берегу к воде и хотел напиться. Передо мной стояли в воде камыши и осока, откуда ни возьмись, появилась лодка, на которой увидел тебя в белом платьице и берете. Будто с вёслами плывёшь ко мне, и вот, когда увидел и узнал тебя, я прыгнул в воду и поплыл навстречу, достигнув лодки, взялся за борт, но лодка опрокинулась, а я на руках вынес тебя на берег из воды. Я стал тебя целовать, а ты лежала без чувств, я вздрогнул и проснулся.

Милая! Последние дни в боях не участвую, нахожусь в ст. Холмской в 30 км от Краснодара, пришлось много душевно пережить за то, что меня не отпустили поехать к вам в Майкоп, ведь я приложил все силы и свои способности о ходатайстве поездки на Родину, но, несмотря на это, всё не отпускают.

Я никогда ещё не ощущал такой жажды встречи с тобой. В тот момент, когда писал рапорт с просьбой о краткосрочном отпуске домой, в мыслях уже был дома. Казалось бы, день – и прилетел бы к тебе, но вот, получив отрицательный ответ, я изменился лицом, жажду гнева, горечи и злости испытал в ту минуту, я был готов разрыдаться. Но потом тяжело вздохнул, ходил, как недобитый, не спал ночь, всё думал о предстоящей встрече, с воспоминанием о тебе моя душа мрачнеет и тоскует за тобой.

Меня никогда так не тянуло к тебе, как сейчас, когда чувствуется близость Родины, близость моей любимой подруги жизни. Обидно и досадно до слёз за то, что не вижу тебя, дорогая. Но увы! Быть может, ещё встреча будет впереди.