26 января 1943 г.

Здравствуйте, папа, мама, Клавдия, Борис!

Шлю вам свой горячий привет и желаю вам всего хорошего в вашей жизни.

Сообщаю вам, что я жив, но нахожусь в госпитале. Был ранен 15.01.43 во время штурма одной сильно укреплённой высоты – Высота Смерти, так называют её те, которые остались чудом живы. Я водил свой взвод в атаку, потом остался почти один, потерял своих товарищей и командиров. Меня ранило, когда мы заняли высоту. Я бил из станкового пулемёта по отступающему немцу, он засыпал нас минами. Мина попала в щит пулемёта, меня отбросило в одну сторону, а пулемёт разлетелся на куски, меня сильно контузило в голову, обожгло шапку и шинель, спину. Осколком зацепило руку, задело кость, но рука действует. Целую неделю ничего не слышал и не мог говорить, делали продувание, сейчас ничего – помаленьку поправляюсь, сейчас я хорошо слышу и разговариваю. Сейчас я переехал на другое место, госпиталь находится недалеко от г. <…>[1].

Живём в деревенских хатах, тепло и уютно после этих морозных, ветреных ночей, когда по нескольку суток не спавши, а если и заснёшь на морозе, не обращая внимания на разрывы мин и снарядов, кажется, что находишься дома. Кормят ничего, три раза в день, хлеба дают 800 гр. Посылку я вашу ещё не получил.

Как живёте вы? Пишите, обо мне не беспокойтесь, рука заживёт, и я снова буду бить немца. Осталось недалеко до границы, за один день дойти можно. Как он ни упирается, но всё же он бежит назад, недалёк тот день, когда вся наша страна будет свободной.

Писать больше нечего, до свидания.

Пишите по старому адресу.

[1] Зачёркнуто военной цензурой.