«Настало время, когда силы защитников Брестской крепости иссякли. Атаки прекратились. Стало очевидным, что с Брестской крепостью уже покончено. Мы шаг за шагом обследовали все казематы и подвалы крепости и везде находили только трупы и обугленные скелеты. Не слышно было ни звука. Полчища крыс шныряли под ногами, поедая трупы. Эсэсовская дивизия готовилась двинуться за наступающими в глубь СССР немецкими частями.

Наш генерал выстроил дивизию на изрытом воронками плацу. Он поздравил всех с взятием Брестской крепости и стал вручать награды. В это самое время из подземных казематов крепости вышел высокий подтянутый офицер Красной армии. Он ослеп от ранения и шёл с вытянутой левой рукой. Правая рука его лежала на кобуре пистолета, он был в рваной форме, но шёл с гордо поднятой головой, двигаясь вдоль плаца. Дивизия стояла, застыв.

Дойдя до воронки от снаряда, он повернулся лицом к западу. Неожиданно для всех немецкий генерал вдруг чётко отдал честь советскому офицеру, последнему защитнику Брестской крепости, за ним отдали честь и все офицеры немецкой дивизии. Красноармейский офицер вынул из кобуры пистолет, выстрелил себе в висок. Вздох прошёл по плацу. Мы стояли, поражённые увиденным, поражённые мужеством этого человека. Когда проверили документы – партийный и военный билеты – узнали, что он уроженец ЧИАССР, старший лейтенант пограничных войск. Фамилию его я запомнил – Барханоев.

Нам приказали похоронить его с подобающими воинскими почестями. Он был погребён под оружейный салют. Не знаю, кто он по вероисповеданию, но мы поставили на его могиле столбик».

Из воспоминаний бывшего эсэсовского офицера Антанаса Станкуса