«Каждое лето мама отправляла нас, троих детей, на юг – к бабушке и дедушке в село Стрымба Колымского района Одесской области. И вот 20 июня 1941 года меня, семилетнего мальчишку, и двух моих сестёр, как всегда, посадили на поезд, и мы отправились к бабушке-дедушке. На станцию Абамеликово, что в трёх-четырёх километрах от деревни Стрымба, мы прибыли 22 июня 1941 года в пять часов утра. Нас встречали бабушка и дедушка. Над нами полетели немецкие самолёты бомбить Одессу. Так мы узнали, что началась война.

Как в хорошем сценарии всё было закручено. Мама должна была приехать недели через две-три, у неё начинался отпуск. Но она не приехала ни через три недели, ни через год, ни через два, ни через три. Мы ничего не знали о родителях, они ничего не знали о нас. Могу себе представить их ощущения. Какой ужас они испытывали три года, не зная о нашей судьбе, трудно себе представить. Но у нас были дедушка с бабушкой, мы были защищены.

Наши войска отступали: шли плотной колонной на восток, потом движение начало убыстряться, шли уже не колонной, а отдельными группами. Расстояние между колоннами становилось всё больше и больше, а вскоре мы увидели и первых раненых, окровавленных солдат. Шли кто сам, кого везли или тащили на себе солдаты. А дальше появились первые мотоциклисты, точно так, как показывают в кино. Сначала вдали увидели столб пыли, который поднимался над дорогой. Люди стояли, смотрели на приближающихся автоматчиков на мотоциклах. Немцы ехали, не опасаясь встретить здесь сопротивление, нагло, в открытую. А скоро оттуда же показались колонны машин, солдат, зениток – это была лавина, этакая орда, чингисханщина, захватившая всё пространство. Первой жертвой на селе, не считая кур, стал Тузик, который выбежал на улицу, облаивая непрошенных гостей… Двигалась эта лавина через село непрерывно около двух недель, и казалось, конца ей не будет…

Мои родители на второй-третий день войны начали работать на оборонном заводе. И пока настраивали оборудование, они вручную разливали противотанковую жидкость и коктейли Молотова. И через пять дней из семидесяти двух человек никто не вышел на работу. Ни один человек. Сотрудники НКВД бросились разбираться: на оборонный завод смена не явилась… ЧП… Оказалось, они были не в состоянии выйти на работу. У всех было полное поражение нервной системы, руки и ноги отказали. Родители стали инвалидами: мама, Галина Ивановна, – первой группы, папа, Семён Петрович, – второй. Их отправили на лечение в санатории, дома отдыха, а мы три года ничего не знали об их судьбе».

Из воспоминаний актёра театра и кино, народного артиста СССР

Василия Семёновича Ланового