Николай Григорьевич Пивень – житель ст. Марьянской, пулемётчик. На фронте с первых дней войны, в начале войны служил на финской границе.

Июнь 1941 г.

Привет с фронта.

Здравствуй, многоуважаемый друг Валя. Передаю я тебе мой низкий, от чистого сердца, пламенный красноармейский привет. Валя, в первых [строках] моего письма я тебе сообщаю, что я нахожусь на старом месте, где был, только на границе. Был я в Ясках, а теперь на границе. Дали нам адрес новый, потому что Яски <…> (зачёркнуто военной цензурой).

А вчера летит германский самолёт низко, даже за ветки цеплялся, двухмоторный, когда я пошёл за завтраком. Кухня приехала, начал повар раздавать, и он нас обстрелял. Но не попал ни в одного красноармейца. Я сразу спрятался под сосну и пошёл в дот. Тут, Валя, живёшь день ото дня, час от часа, минуту от минуты. Пуля, как сказать, не глупа и не дура, всегда скрывайся, ей недолго тебя [лишить] здоровья.

Валя, мы вчера убили оленя, да нажарили-наварили мяса, да едим его – сдали на кухню. Не так давно убили лося. А сегодня уже убили оленя финны – оголодали, наверно, гоняются за оленями, ну они тикают на нашу территорию. Ну, мы им помучиться тоже не даём. Каждый день, каждое утро – всё мясо да мясо, уже обрыдло. Если хочешь прийти ко мне покушать мяса – приходи, я недалеко нахожусь. <…> (зачёркнуто военной цензурой), где написано: «Стой! Государственная граница». Тут и я. Приходи. Возле озера купаться пойдём. А купаться хорошо, скала прямо в дне озера, как на курортах. Покатаемся на лодках.

На озёрной переправе лодки новые стоят. В тихом лесу на границе – пулемётчиков отряд. Настала ночь светла и мрачна. Дуэль открылась у нас. Жужжат, свистят снаряды наши по белофинским всё солдатам.

И если на раздорожье белофинны вновь придут, приложу я руку к ручке пулемёта. Предохранитель подыму и нажму я на спусковой рычажок. Дам я очередь струёю. Не поможет, гранатой помогу. Я в кармане гимнастёрки берегу гранатные запалы. Чтобы можно было быстро поразить врага вблизи. Чтобы дрогнул финн проклятый. Отдышаться не давай, бей его бронебойной пулей и гранатой добивай.

Буду драться до последнего дыхания, не щадя своей крови и даже жизни. У меня гранат же много, патронов ещё больше. Буду бить врага жестоко до последних же патронов. Для себя одну оставлю, но не сдамся им в плен. Валя, на дороге Колька и Митька, хотят пулемёт, жаркое солнце светит, лица им печёт.

Валя, теперь послушай меня, я тебе расскажу одно дело. Я ездил в Ленинград за боеприпасами поездом. Ну, сидим в вагоне, нечего делать, я написал письмо: кого встречу из девушек и брошу ей. Я так и сделал. Увидел одну красавицу и говорю: «Здравствуйте, молодая да интересная». А она говорит: «Да что вы!» А я говорю: «Получите письмо». Она говорит: «Давайте», – взяла и пошла. И говорит: «Всего хорошего вам в борьбе с фашистскими варварами». Ну и пошла. Когда через некоторое время я читаю газету – в газете моя статейка пропечатана. Только уже я её <…> (неразборчиво) прочитай. Тут фамилии нет, и имя я напишу сейчас. Фамилия её такая: Хромова Таиска. Вот это такое дело произошло у меня.