Алексей Зиновьевич Кривцов (1925–2003) – поэт, писатель. Родился 1 апреля 1925 г. в Белгороде. На фронт призван в конце февраля 1943 г. Рядовым пехотинцем прошёл от Ленинграда до Берлина. Был дважды ранен. Более суток пролежал на поле боя: санитары не подбирали его, считая убитым. В мае 1945 г. мать получила на него похоронку, но он выжил, хотя из-за тяжёлого ранения потерял ногу. Награждён орденом Отечественной войны I степени, медалями. Писать стихи и прозу начал в 1970-е годы. Первый стихотворный сборник – «Война и цветы» (1992 г.). Умер 20 июля 2003 г., похоронен в Белгороде.

6 августа 1944 г.

Пишу утром на свежем воздухе, как и всегда в большом лесу. Затишье и с нашей стороны, и с его ни одного выстрела, перекур.

Здравствуйте, дорогие мои мама и тётя Оля! Хочу вас уведомить, что я жив и здоров, а вам передаю свой искренний горячий привет! Нахожусь на старом месте, т.е. на фронте. Бои идут большие, враг остервенело делает психические контратаки, хочет всячески закрепиться на рубежах, но это ему не удастся. Мама, я переведён во взвод П.Т.Р., поэтому адрес мой немного изменился, вместо буквы «К» или «Б» сейчас буква «В», а остальное всё такое же самое. Мама, мне хочется услышать от тебя и от других что-нибудь, я соскучился, не получая уже давно писем. Мама, постарайся написать письма мне, пусть ещё напишет кто-либо из родственников или из знакомых. Если жив буду, дождусь, и мне письмо будет милее всего. У вас теперь, особенно в деревнях, поспели фрукты, овощи, свежее всё, а яблоки, наверное, тоже налились соком, помидорчики, свежая картошка. Здесь этого ничего не увидишь, здесь и местечко не позволяет, да и обстановка. Окончим войну, увидим хорошее, а сейчас время военное, время суровое, кто останется жив, многое вспомнит: и своих боевых товарищей погибших, и походы, и атаки, и всего, многое не перечислить, а кто погибнет, тому вечная слава, вечная память как героям Отечественной войны.

До свидания! Привет всем!

10 августа 1944 г.

Здравствуйте, моя дорогая мама, тётя Оля, передаю я вам искренний горячий привет и сообщаю, что я жив и здоров, только чирьи есть на теле. Мама, хочется мне услышать от вас что-нибудь. Вот я ещё одного земляка с одной области нашёл… Он говорил, что Белгород не так уж разрушен, как, например, здешние города. Но я думаю, что ему досталось не хуже. Вот мне хочется от вас услышать слово, но, наверное, не придётся, письма трудно доходят, но вы постарайтесь, пишите, уж как-нибудь не жалейте бумаги, может, я и получу какое-нибудь из них. Нахожусь я там же на фронте, сейчас в обороне. Жизнь течёт, как и всегда: день придёт, наступит ночь, пройдёт день, снова ночь. День жаркий, ночь холодная. Здесь климат отличается от нашего. За меня не беспокойтесь, берегите себя, своё здоровье. Мама, ты, наверное, живёшь с тётей Олей, поэтому я обращаюсь и к тебе, и к тёте. Огородишко, наверно, созрел, скоро, наверно, картошка поспеет. Живите мирно, счастливо, не расстраивайте своё здоровье, оно вам необходимо. Будем живы, вернёмся с победой домой, а погибну – значит, смертью воина за свою [отчизну].

Ждите, я ещё вам напишу, буду писать и за себя, и за вас, и ещё я говорю – не беспокойтесь за меня. Вот не знаю я, что пишут в письмах Алексей Мелиховский и Алексей <…>.

До свидания! Привет всем родным, друзьям.

24 сентября 1944 г.

Здравствуй, дорогая мама, первым долгом сообщаю, что я жив и здоров, и тебе желаю хорошего здоровья и хорошей счастливой жизни. Мама, я немного пропустил, не писал эти дни письма. На это я тебе отвечу, что я находился в жарких боях. Бои были тяжёлые, враг хорошо был укреплён в обороне, и на нашу задачу выпало прорвать эту оборону и перейти в наступление. Враг упорно сопротивлялся, переходил в контратаки при поддержке своих танков, но наша авиация во взаимодействии с танками, пехотой и сильной артиллерией нанесла сильный удар, и враг отступил. Он и сейчас преследуется нашими войсками, ты, конечно, знаешь и слышишь из газет.

Два дня назад мы снялись с позиций и прошли 50-километровый марш в одну ночь.

Мама, ты часто упоминаешь о деньгах. Спрашивается, зачем они мне? Я всё время почти на фронте, не беспокойся обо мне. Я очень рад, что у вас такой хороший урожай. Да, я забыл сказать, ведь я получил от тебя сразу пять писем, конечно, был рад без конца, ты не можешь представить, как я радовался в душе. Как раз снимались с позиций, я находился в ячейке и обедал, когда старшина принёс письма и сказал: «Кривцов, тебе пять писем!» Через день я ещё получил два письма, и так я узнаю о тебе, о твоём и тётином здоровье. Когда я читаю то, как ты мне пишешь, будто разговариваю с тобой. Так что от тебя я получил шесть писем, да одно от Нади Стрельниковой. Дорогая мама, ты надеешься, что скоро мы увидимся, да это каждый думает из нас. Только когда враг будет совсем разгромлен, тогда можно с уверенностью сказать, что вернёмся домой и будем жить вместе. Да вот я сомневаюсь, почему нет никаких известий от Мити Ткаченко. Ну, пока что всё, а то писать плохо – раскололся карандаш, и кое-как ковыляю. До свидания! Привет всем!

30 сентября 1944 г.

Здравствуй, дорогая мама, во-первых, я ещё посылаю привет и желаю хорошего здоровья и хорошей счастливой жизни. Мама, а сейчас запаздываю насчёт писем. Мы находимся в Латвии. Местность здесь такая же, как и в Эстонии. Местность хорошая, кругом поля, по сторонам небольшие лесочки. Живут латыши, как и эстонцы, небольшими селениями, как вроде хуторками. Мама, мы, как я ещё сообщал, снялись с позиций в Эстонии. Сейчас мы совершаем марши. Уже прошли свыше 180 километров, марши тяжёлые, в день до 50 километров, у меня ружьё противотанковое тяжёлое, но мы все усилия употребляем, чтобы преодолеть трудности. Враг здесь отступает, местами жжёт всё, что попадается под руки. Мама, время <…>, идут дожди, сегодня погода хорошая.

Мама, я очень радуюсь, когда получаю от тебя письма. Радость эта у каждого бойца. Мама, ну а про себя что писать? Оно вам, наверное, неинтересно. В боях приходилось сталкиваться с немецкими танками почти вплотную. Много всего было, да и будет. Эх, закончится война, кто жив будет, всего вспомнит и расскажет, и много нужно рассказывать. Мама, за меня не беспокойся, не волнуйся, береги своё здоровье. Как-нибудь перебивайтесь с тётею Олею. Огородишко, как я узнаю, ничего, не знаю, как насчёт хлеба. Езди до тёти Лизы, она поможет в чём. Я радуюсь, что пишет Лёня Мелиховский и дядя Тима. Ну, пока от меня всё. Пишите письма, пишите, это для меня утешение и радость.

До свидания! Привет всем: тёте Оле, тёте Лизе, Максиму Алек. и их детям, Марковым, Стрельниковым и всем родственникам и близким. А.З. Кривцов.

2 октября 1944 г.

Здравствуй, дорогая мама, шлю я тебе свой горячий чистосердечный привет и желаю тебе всего хорошего и счастливого в жизни. Мама, я дня три не писал ввиду того, что совершаем продолжительные марши в эти дни, как вышли из боевой обстановки, а это было ещё в Эстонии, мы прошли около трёхсот километров. Марши очень тяжёлые, главное, я в П.Т.Р., так мы и носим тяжёлые ружья. Сейчас снова мы продвигаемся вдоль фронта и, наверное, скоро снова вступим в бой. Нужно с врагом кончать. Мама, я ведь повстречался в одном месте с земляком, как раз из Белгорода, с Ворошиловой улицы. Мы с ним долго беседовали и сейчас пока кое-где встречаемся. Он находится при боепитании полка, вообще в тыловой части сапожником работает при мастерской.

Мама, из самого Белгорода я встречаюсь первый раз. Мама, не беспокойся за меня, береги себя, и пока до свидания! Привет тёте Оле и всем родственникам и близким.

Кривцов.

1944 г.

Здравствуйте, дорогие мои мама и тётя Оля, посылаю вам горячий, любимый привет и сообщаю, что я жив и здоров. Мама, я уже сообщал вам в письмах – нахожусь на фронте. Вот сейчас, когда пишу это письмо, идёт жаркий бой – и в воздухе между нашими и немецкими самолётами, и на земле наша артиллерия и авиация действуют вовсю. Но враг ещё яростно сопротивляется. Мама, ещё когда я находился в прифронтовой полосе, нам показывали кино «Битва под Орлом», здесь также показали частично и битву за Белгород, я смотрел со всем своим вниманием и увидел на экране развалины города. Мне повстречался вчера один земляк с нашей области. Он был в Белгороде всего пять месяцев назад на пересыльном <…> и рассказывал мне кое-чего <…>. Не знаю, конечно, придётся [ли] отдать ещё свой город родной или нет, никогда. Но смерти я не боюсь, она всегда близко от нас. Мы её презираем. И, конечно, покуда враг ожесточённо сопротивляется, жертвы будут, но скоро, скоро придёт полный крах над врагом. Всё ближе и ближе продвигаемся к его границам. И как бы он ни [оборонялся] перед нами и бросался со всею яростью раненого зверя, всё равно ему не устоять перед нашей мощью.

Вот от меня пока что всё. Желаю вам счастливой спокойной жизни, собрать побольше овощей с огорода и желаю вам хорошего здоровья и долголетия. Жив буду, я напишу ещё, ждите. До свидания. Привет от меня Максиму Алек., тёте Лизе и её детям, Ксении Ефимовне, Настасье, Маше, Вере, [Стрельниковым] Михаилу, Евдок. Демьяновне, Анастасии, Ткаченко и всем родств. и близким…

3 ноября 1944 г.

Здравствуй, дорогая мама, во-первых, передаю тебе свой искренний привет! И сообщаю, что я жив и здоров. Мама, сегодня я второе письмо пишу тебе из госпиталя. Я, как уже сообщал тебе, эти дни был в боях, и боях тяжёлых. Противник в день по несколько раз переходит в контратаку. Немцы лезли напролом. [Они] были в нетрезвом виде, дело доходило до рукопашного боя, и когда мы его опрокидывали, преследовали, засыпая его огнём из пулемётов, автоматов и гранатами, гнались по пятам за ним, враг не успевал и сдавался в плен. Во время такого наступления враг неожиданно, благодаря удобной местности, задержался и при поддержке танков открыл сильный огонь, в этот момент я был ранен пулею в бедро, пуля вырвала часть мяса и вылетела, рана не опасная, потому что кость не повреждена. Ранило меня 28-го октября, и нахожусь сейчас в армейском госпитале легкораненых. Вот кое-что я тебе сообщил о себе. Но вот от тебя, мама, я не получал, и вообще у нас никто не получал писем, не знаю почему, очень огорчён я этим.

Мне бы выдали награду, но как раз все командиры были выведены из строя, я был связным, лейтенанта моего ранило, я его перевязал и отвёл в медпункт. Но потом я был ранен, и так теперь не знаю, но о награде не беспокоюсь, был бы сам цел.

До свидания! Привет тёте Оле!

10 ноября 1944 г.

Здравствуй, дорогая мама, спешу передать мой искренний чистосердечный привет, а также сообщить, что я жив и здоров, и тебе я желаю только хорошего и счастливого. Мама, я нахожусь пока в госпитале, хожу кое-когда и в библиотеку почитать хорошую книгу, и в клуб, когда в кино. Всё же так я не отвык от книг, люблю читать, правда, четыре месяца фронтовой жизни после госпиталя – уже в это время не до книг, сейчас я имею возможность почитать. Мама, соскучился по тебе, да и по всем, а тут ещё не получаю письма и не имею возможности получать. Мама, я беспокоюсь за тебя, потому что не ведаю о твоём здоровье и твоей жизни, а также за тётю Олю. Поэтому я могу только посоветовать, чтобы ты берегла своё здоровье, а то сейчас осенняя холодная погода, дождливая, и не перегружай себя работой. Быть может, скоро и война кончится, и тогда и я, и все такие вернёмся домой, будем мирно и спокойно строить счастливую жизнь, так что, мама, не беспокойся и не волнуйся, а то судя по тем письмам, которые я получал раньше от тебя, ты очень беспокоишься за меня, не нужно так волноваться, расстраивать свои нервы, не нужно, мама, я тебя прошу. Лучше, если что, помолись за меня Богу Вседержителю. Вот пока что всё. Жаль, что не могу получить письма.

До свидания! Привет тёте Оле, всем сродникам, близким и соседям!

2 декабря 1944 г.

Здравствуй, дорогая моя мама, мой первый долг – это привет от всего сердца, а также сообщить, что я жив и здоров! Прости меня, что у меня такие каракули, перо прямо никуда не годится, и мне приходится писать, уж как придётся. Дорогая мама, хочу тебе сообщить, что очень грустен я, что не сказал тебе в письме, чтобы мне написала писем. Я думаю, что я мог бы получить. Моя большая ошибка, и теперь я не знаю покоя, ничего не знавши о тебе.

Я не рассчитывал, что буду здесь до этих пор, а оказывается, у меня рана ещё не совсем зажила, и уже я здесь второй месяц. Так что настроение у меня никуда, скверное. Прошу, извини меня за мою ошибку. Я думаю, что мы скоро будем переписываться. Ну, пока до свидания! Привет от меня Марковым, Стрельниковым, Евдокии Александровне!