Анатолий Сергеевич Чернов – старший радиотелеграфист, командир отделения радио. Родился 14 ноября 1919 г. в с. Проказна Лунинского района Пензенской области. На фронте с 1941 г. Воевал на Юго-Западном, Ленинградском, Калининском, 1-м Белорусском фронтах. Победу встретил в г. Познань (Польша). Награждён орденами Красной Звезды, Отечественной войны II степени, медалями «За отвагу», «За оборону Москвы», «За освобождение Варшавы». В 1950 г. окончил Казанский юридический институт, был избран членом Краснодарского краевого суда, в 1953 г. назначен заместителем начальника Управления министерства юстиции по кадрам.

6 ноября 1943 г.

Здравствуйте, дорогие папа и мама!

Поздравляю вас с новыми победами, которые одержала Красная армия за последние дни. Дорогие папа и мама, уже многие из наших хлопцев получают письма из недавно освобождённых р-нов Украины, Кубани, то и дело слышно, как они делятся своей радостью с другими, которые ещё ждут писем.

Скоро придёт время, когда последний город, последний р-н СССР будет свободён от немецкой заразы, и наш народ, вздохнув свободно, скажет: «Мы победили!» Счастливое это время. Уже стали слышны разговоры о скором конце войны, о мире, то, о чём мы так мечтаем. Победа близка.

Дорогие папа и мама, беспокоюсь, не получая долго от вас писем. Что у вас случилось, здоровы ли вы, или опять почта дурит? Тётя Фаня тоже пишет, что от вас нет долго писем. Я живу по-старому, изменений нет никаких. Последнее время усиленно готовились к празднику, поэтому мне как агитатору пришлось много поработать. У нас здесь погода начинает устанавливаться, стоит небольшой мороз, но снегу ещё нет. Скоро и он появится. Недавно нам выдали всё тёплое, так что теперь никакой мороз не страшен, не замёрзнем.

Дорогие папа и мама, пишите, как вы живёте, как встречаете 26-ю годовщину Окт. Как дела в городе? Напишите, сохранился ли у вас мой аттестат об окончании школы.

Напишите, пишет ли вам тётя Моля, дядя Ваня и Виктор, я от них ни одного письма не получил.

Пока до свидания, жду от вас целую пачку писем. Остаюсь с приветом, любящий вас сын Толя

8 ноября 1943 г.

Здравствуйте, дорогие папа и мама! Шлю вам свой сердечный привет и поздравляю с 26-й годовщиной Великой Октябрьской Революции. Дорогие папа и мама, 5-го я получил ваше письмо от 24-25-26.10, на которое теперь и отвечаю. Письмо ваше меня очень обрадовало, не получая долго писем, я начал уже беспокоиться, кроме того, и тётя Фаня пишет, что не получает долго от вас писем. Теперь я снова спокоен и уверен, что с вами ничего не случилось. Папа, я очень огорчён тем, что письмо от Ященко к вам вызвало первоначально такую резкую реакцию. Он и сам, наверное, не думал, что так получится. Но не будем думать о плохом. Это лишь навеет тоску и грусть. Ведь всегда может получиться, что придёт от кого-нибудь письмо с печальным известием. Многие семьи уже получили такие письма, поэтому ничего особенного в этом нет. Здесь это недолго получить.

Дорогие папа и мама, вы спрашиваете, за какой подвиг я получил медаль. Право, здесь нет чего-либо особенного, выдающегося. Вкратце расскажу об этом. В самый разгар боя нашей батарее было приказано перенести набл. пункт на левый фланг и открыть огонь по высотке, которая сильно мешала продвижению нашей пехоты. Вышли. Августовское солнце, жаркое, словно расплавленный металл, в этот день пригревало как-то особенно сильно. Пот льёт, заливает глаза. Жарко. Да и как не будет жарко, когда навешано на тебя больше двух пудов разных вещей: радиостанция, мешок с продуктами, шлем, автомат, диски с патронами, гранаты! Прошедший перед выходом обильный дождик сильно смочил дорогу, разбитую вдобавок гусеницами танков. В таком виде под непрекращающимся огнём артиллерии и миномётов мы кое-как, падая, спотыкаясь, где пригнувшись, а где и ползком прошли 15 км. Наконец, пришли в рощицу. Разделись, сбросили всё лишнее на хранение товарищам, а сами – комбат, я и мой помощник – отправились на пункт. Вышли из рощи, и здесь началось болото, лес кончился, место открытое, лишь кое-где островками растёт мелкий жёлтый кустарник. Сопровождающий нас красноармеец-пехотинец предупреждает, где здесь на этом участке у немцев особенно много снайперов, что нужно быть осторожным. Что здесь делалось – представить трудно, кажется, немцы подтянули сюда всю свою артиллерию, все миномёты. То и дело мимо с визгом и рёвом проносятся мины, снаряды, с громким противным свистом пролетают автоматные очереди. Проходим по вновь освобождённой территории, всюду валяется разбитый, изломанный, исковерканный военный хлам. Перед нами – второй песчаный вал немецкой обороны. Видим, в укрытии сидит группа людей, мы к ним. Оказалось, что это как раз то, чего мы и искали. Получив указания, разворачиваю станцию, осторожно высовываю антенну. Через пять минут её уже срубило осколком, надо вылезать и сращивать. Через несколько минут опять перебило. Снова надо вылезать, и так четыре раза. Из хорошей антенны получился какой-то огрызок из 31 сростка. Сажусь за приёмник, слушаю… Тихо. Вызываю, опять слушаю… Тихо. Что такое, почему не слышно? Слушаю, вызываю, снова слушаю… Тихо.

Пехотинцы залегли, слушают, что мы говорим, смотрят на нас, ждут нашего огня. Страшный момент; вскрываю ящик, делаю осмотр – от толчков и тряски стряхнулся волчок у лампы. Приёмник испорчен, нуждается в ремонте, нужно нести в мастерскую менять лампы, ибо запасных здесь нет. Спрашивают меня, когда же будет связь. Докладываю, что приёмник неисправен, а сам стараюсь в глаза не смотреть. Стыдно. Вот так помогли пехоте! Всё дело из-за нас стоит. Все молчат, ждут, что я скажу, что буду делать. Выскочил я из окопа, бегу к подбитому танку, метров 200 от нас, там сидели радисты, мои знакомые из соседней батареи. Ползу, не обращая внимания ни на разрывы, ни на крик. Думаю: «Неужели провалились, неужели не будет связи?» Дополз до танка. «Володя, – кричу, – как со связью?». – «Плохо, Анатолий, отказал передатчик, да и корреспондент мой молчит. А как у тебя?».

Тут меня точно кто-то по затылку «съездил», бросило под танк, землёй засыпало, оглушило. Но сознания не потерял. Вижу – руки, голова и ноги целы, не ранен. Обрадовался. «Бери, Володька, свою любезную». «Сейчас, – кричу, – у нас связь будет!» Схватили мы его, и бегом в наш окоп. Нам кричат: «Ложись, убьёт!» – и прочие страшные вещи выкрикивают, а один большой начальник даже пообещал меня на гауптвахту посадить. Ладно, думаю, там видно будет, а сейчас я связь всё-таки дам.

Снова растянули антенну, спариваю обе станции: от нашей – передатчик, от другой – приёмник. Включаю, а сердце бьётся: а вдруг опять ничего не услышу? Проходит минута, другая. Вдруг слышу, меня вызывают, кричу ему: «Слышу, дорогой, слышу!» Ком. батареи командует: «Батарея, 10 залпов огонь!» И пошло, и пошло. Затем и другая батарея заработала. Через некоторое время и третья батарея пришла к нам. У них разбило осколком станцию.

Так, обслуживая три батареи одной станцией, я работал сутки. Всю высоту мы разбили. Наша пехота продвинулась далеко вперёд. Через некоторое время нам приказали оттуда сняться и явиться на огневую. Вышли мы на дорогу, потянулись по грязи. Думаю, как бы доехать на чём-нибудь. Смотрим, стоит «КВ», водитель что-то с ним возится. Подхожу ближе, вижу – знакомое лицо, где-то встречал парня. Вдруг окрикивает: «Анатолий, ты куда?» Разговорились. Оказался знакомый, с которым познакомился, когда был на левом. Сели мы, семь человек, на танк и поехали. Хорошо на танке ехать – ни тряски, ни качки, как в мягком кресле. Доехали до места, простились и разошлись. За всё это я и получил медаль и благодарность от команд. соединения. Особенного ничего я не сделал, просто выполнял свой долг, свою обязанность.

Дорогие папа и мама, можете быть за меня спокойны и надеяться, что я никогда не отступлю перед врагом без приказа, никогда не запятнаю чистое знамя партии Ленина-Сталина, членом которой я являюсь. И если надо будет, то отдам все силы и жизнь за наше дело, дело победы.

Дорогие папа и мама! Наши войска взяли г. Киев и Фастов. У нас здесь все взволнованы этой вестью. Тормошат меня, просят, чтобы я настроил радио и послушал известия. И мы делаем. Вчера, сегодня и 5-го числа мы целыми часами сидим у станции и слушаем. Сейчас передают песни хора им. Пятницкого. Хорошо поют. Давно не слышали такой музыки и песен. Придёт время, кончится война, заведём хороший радиоприёмник, будем по вечерам музыку слушать.

Дорогие папа и мама, живу я по-прежнему, жив и здоров, как всегда бодр и весел. Нового пока ничего нет. Пишите, как вы живёте, получаете ли от кого-нибудь письма. Я уже давно ни от кого, кроме тёти Фани, не получаю.

Пока до свидания. Остаюсь с приветом, любящий вас ваш сын Толя.

26 ноября 1943 г.

Здравствуйте, дорогие папа и мама!

Шлю вам свой сердечный привет и желаю всего наилучшего в вашей жизни.

Дорогие папа и мама, получил от вас 24-е письмо. Хочется ответить на него сразу же, но дневник мой ещё не был готов, поэтому пришлось задержаться. Сейчас одновременно с письмом посылаю 3-ю часть дневника. Дневник, правда, получается сухой, это больше хронологическое изложение, чем дневник, но основные даты там указаны. А обработать его, выправить и раскрасить – это дело будущего. Когда вернусь домой, тогда уж обработаю окончательно. Многое здесь надо вспоминать, многое позабылось. Лишь у немногих кое-что записано, но даже меньше и хуже, чем у меня.

Дорогие папа и мама, живу я по-старому, изменений в моей жизни не произошло. Нахожусь на старом месте. Жду морозов.

Вчера к нам приехал таджикский театр. Поиграли на аккордеоне, ксилофоне. Сплясали ряд национальных плясок, очень хорошо исполняли пение. Концерт всем понравился. Может быть, он и не очень хорош по своим качествам, но нам, фронтовикам, не видевшим целый год театра и настоящих людей, он очень понравился. Хороший концерт.

Многие из наших грузин, азербайджанцев и узбеков просто вне себя от восторга. Если нам в Рыбинске приходилось немного посещать русский театр, на фронте иногда покажут какую-либо кинокартину, а ведь они на своём языке не слышат уже сколько лет. Поэтому вполне понятна их радость и восторженность от концерта.

Кроме концерта, перед ним смотрели кино «Они сражались за Родину». Картина нам всем очень понравилась своей правдивостью, реальностью, художественным оформлением. Особенно чувствительны последние две части. Когда смотришь их, слёзы наворачиваются на глаза, к горлу подкатывает какой-то комок. Посмотришь, многие тоже моргают глазами, стараясь спрятать проступившие слёзы.

Дорогие папа и мама, мы сегодня получили шубы и валенки, всё белое, под цвет снега. Идёшь ночью – и за 10 м уже не видно человека. Хорошо одеты – кажется, что судя по тому, что 2,5 года воюем, должны одеты быть хуже, а получается наоборот – всё лучше и лучше.

Пишите, дорогие, от кого получаете письма, как живёте, пишите обо всём.

Пока до свидания. Привет от тёти Фани, Кати и всех моих боевых товарищей.

Остаюсь любящий вас сын Толя.

P.S. Недавно нам прислали посылки из Челябинской области, мне достались сухари, несколько кусочков мяса и головка чеснока.

17 декабря 1943 г.

Здравствуйте, дорогие папа и мама. Шлю вам свой сердечный привет с пожеланием всего наилучшего в вашей жизни.

Дорогие папа и мама, живу я по-старому, особых изменений нет. Застрял я теперь между двумя столицами на середине, ни туда, ни сюда: сейчас полным ходом идёт строительство зимнего лагеря, роем землю, ставим домики, скоро начнутся нормальные занятия. Строить есть из чего. Лесу вокруг много, режь да строй. Плохо только, что ближе 8 км ничего нет, ни одного крупного населённого пункта.

Дорогие папа и мама, если бы вы могли приехать (только вряд ли это можно, далеко), можно было бы поговорить о прошедшем, посмотреть, какие мы стали за четыре года разлуки. Меня-то почти наверняка не отпустят. Если бы это был старый адрес на К., то здесь недалеко, но туда…

Во всяком случае, я попробую попроситься, может быть, чего и выйдет.

Дорогие папа и мама, все мы твёрдо уверены, что это последняя военная зима, что следующий Новый год мы будем встречать в мирной домашней обстановке. Силы у нас ещё много, она неисчерпаема. Куда ни посмотришь, везде войска, войска и войска. Готовится решающий зимний удар, сокрушающий удар, за которым придёт победа. Ждём этого момента, когда нас позовёт т. Сталин и скажет: «Бейте немца решительно, нанесите ему последний, всесокрушающий удар».

Дорогие папа и мама, нет времени писать. Только что закончился марш (утром). Устал безумно.

Пишите о себе, как идут ваши дела, как жизнь. В связи с переменой ни одного письма не получил за целый месяц.

Пока, до свидания, с приветом, Толя.

31 декабря 1943 г.

Здравствуйте, дорогие папа и мама!

Шлю вам свой сердечный новогодний привет с пожеланием скорой победы над нашим злейшим врагом – фашизмом.

Дорогие папа и мама, я живу теперь спокойнее, чем раньше. Нет здесь ни выстрелов, ни визга мин, ни воя падающей бомбы – тихо, лишь только лес шумит своими вершинами, да ветер воет. «Нынче у нас передышка», – как говорится в песенке. Только что кончили с оборудованием жилых помещений, произвели уборку и теперь приступили к регулярным занятиям. Как и раньше, ночные занятия, просто переходы, снова учимся: «налево», «направо», «кругом», и т.д., и т.п. Рядом с нами озеро большое – хороший плац для строевой подготовки и ходьбы на лыжах.

Я уже сравнительно хорошо освоил лыжи. Уже с успехом «форсирую» гору с трамплином. Лыжи – очень хороший спорт и очень хорошо помогает на войне.

Дорогие папа и мама! Сердце пухнет от радости, что наши русские братья ведут широкое наступление на фронтах и с успехом бьют и уничтожают проклятых немцев. Скоро им, гадам, конец, скоро им свернём шейку и навсегда отобьём охоту к завоеванию «жизненного пространства».

Я только что прочитал для слушателей вслух статью Эренбурга «Исповедь врага». С предельной ясностью показана судьба Германии и её правителей, неверие в победу таких видных и умных людей, как Брандес; хоть им и вбивали в голову миф о непобедимой, о высшей расе, о призвании немецкого народа, но под ударами русской Красной армии всё это пошло прахом, уже и фашисты не верят в победу, поэтому весть об освобождении сотен нас. пунктов здесь, в армии, воспринимается с восторгом.

Никто из нас не сомневается, что мы снова будем в боях, в ещё сильнейших и кровавых, хотя сейчас и находимся в тылу. Значит, так надо. Каждому своё. Но как бы то ни было, но мы намерены кончать войну в 1944 году. Кончать её и браться за труд, за восстановление хозяйства, промышленности. Скоро мы вернёмся к вам и начнём вместе строить новую жизнь, новое счастье.

Дорогие папа и мама, о себе писать нечего – жив, здоров, мечтаю достать баян, и никак не удаётся. Пишите, что нового в вашей жизни. Как вообще ваша жизнь проходит? Писем я ни от кого не получаю уже больше месяца, они где-то в Москве на сортировочной.

Пока, до свидания. Остаюсь с приветом. Любящий вас сын.

Толя.