Анатолий Сергеевич Чернов – старший радиотелеграфист, командир отделения радио. Родился 14 ноября 1919 г. в с. Проказна Лунинского района Пензенской области. На фронте с 1941 г. Воевал на Юго-Западном, Ленинградском, Калининском, 1-м Белорусском фронтах. Победу встретил в г. Познань (Польша). Награждён орденами Красной Звезды, Отечественной войны II степени, медалями «За отвагу», «За оборону Москвы», «За освобождение Варшавы». В 1950 г. окончил Казанский юридический институт, был избран членом Краснодарского краевого суда, в 1953 г. назначен заместителем начальника Управления министерства юстиции по кадрам.

1 июня 1944 г.

Здравствуйте, дорогие папа и мама!

Шлю вам свой сердечный фронтовой привет с пожеланием всего наилучшего в вашей жизни. Уже давно не получаю от вас писем, гадаю и не могу определить, почему они опаздывают, видно, плохо работают наши тыловые почтовые отделения, не справляются с работой. Но теперь должно всё быть лучше, там – снабжение письмами лучше, доходят они быстрее.

Мы всё же дождались, чего ждали, и где теперь будем, никто не знает. Но одно ясно – едем на фронт, бить гадов, гнать их с нашей земли, разгромить Германию, нанеся ей последнее решающее поражение. Да, скоро кончится затишье на фронтах, вновь загрохочет Россия, перемалывая врага, готовясь к торжественному параду в Берлине – параду Победы. Победа – вот та звезда, к которой мы все идём и стремимся, и эта звезда светит всё ярче и ярче, по мере того, как мы движемся к нашим западным границам. Сейчас у нас идут сборы, укладываемся, пакуем, ремонтируем, штопаем; работа есть у каждого, без дела никто не сидит, каждый что-то делает. Как и всегда перед отправкой, все возбуждены, живут уже не тыловым духом, а боем, горячей смертельной схваткой не на жизнь, а на смерть со злобным смертельным врагом.

Дорогие папа и мама, о себе писать нечего. Я, как всегда в такое время, бодр и весел. Конечно, настроение тоже приподнятое. Напряжённое. Тоже привожу имущество и технику в порядок, готовлю её к предстоящему бою…

Приказ получен был неожиданно для всех. Мы как раз находились на четырёхсуточных учениях. Вырыли НП, оборудовали ОП, стали приводить себя в порядок. Вдруг слышу – Чернова вызывают в штаб д-на. Что, думаю, такое? Бегу. Оказывается, что наши офицеры разнюхали в деревне гармонь и пригласили меня опробовать её. Беру, пробую – хорошо играет. Ну, вечером меня, как хорошего гармониста, забрали на танцы. Появились девчата, началось веселье. Так и играл я им два вечера. Все остались довольны проведённым временем и музыкой. Да и я немного развлёкся, глядя на танцующих. И вдруг… «Сняться!» Бросили всё, сели на машины – и в лагерь. Теперь ждём, часть уже отправилась.

Дорогие папа и мама, посылаю вам два листа дневника. Больше написать, наверное, не успею, но буду стараться окончить, ведь осталось не очень много. 27-го получил письмо от тёти Фани. Вам от неё большой привет. Напишите, дорогие, получили ли вы мои конверты с Катиными письмами.

Пишите, как идут ваши дела. Недавно один наш сержант приехал домой в Дн-ск в досрочный отпуск по болезни, пишет, что сады цветут, прелесть райская, дома – что только хочешь. Немного зависть берёт, читая его письмо. Скоро, дорогие, мы с вами встретимся после долгой разлуки. Вы меня и не узнаете, наверное, так я изменился за пять лет.

Ну, пока, всего наилучшего. Следующее письмо напишу с дороги.

До свидания. Привет от Кати, недавно получил её письмо. Остаюсь любящий вас – ваш сын Толя.

20 июня 1944 г.

г. Киров, Смоленская обл.

Здравствуйте, дорогие папа и мама!

Шлю вам свой сердечный привет с дороги с пожеланием долгих дней жизни и счастья. Письмо это я пишу в товарном вагоне, в пути из Кирова. Вот уже трое суток, как мы в дороге. Куда ни глянешь – везде всё разбито, разрушено, поломано. Люди живут в наспех сделанных землянках, кто как и где сумеет устроиться. Вот оно – последствие войны. Ржев разрушен, Вязьма разрушена. Много надо сил, чтобы восстановить всё, как было до войны. Гады немцы! Сколько людей проклинает этот скотский народ людей-выродков, и сколько лет после будут вспоминать с отвращением, с ненавистью, со злобой! Они виноваты в народном горе, в обнищании городов и людей – они и будут создавать благополучие для нас.

Хорошо сказано об этом у Алексея Толстого, что нынешнее поколение немцев будет работать на нас, восстанавливать разрушенные города и сёла, а дети их будут поститься. Нельзя ни в коем случае допускать, чтобы средний прожиточный уровень немца был выше или даже равен нашему. Это уже было бы несправедливо. Нельзя делать так, чтобы эти скоты жили лучше нас. Едешь дорогой, а кругом воронки, лом, битые вагоны, машины. Сегодня проехали немецкую линию обороны, всю опутанную колючкой, заминированную (минные поля разминируются, то и дело слышны отдельные взрывы), всё в ней разворочено, разбито. Не удержали русскую пехоту пресловутые «валы» и «линии» немцев. Вот сейчас наша армия подходит к Выборгу, за короткий срок прорвав три линии обороны, в числе которых – старая знакомая, уже битая – линия Маннергейма. Теперь неделю ждать полной капитуляции Финляндии. За Выборгом начинается так называемый оперативный простор. Там уже нет камней и скал, там дело пойдёт быстрее. Теперь мы ждём решительных и смелых действий от наших союзников во Франции. Уж больно медленно они там продвигаются. Правда, силы у немцев там большие, укрепления тоже солидные, но всё же желательно, чтобы они двигались быстрее. Думаю, что с высадкой французской армии на юге Франции дело пойдёт скорее.

Дорогие папа и мама, я живу хорошо. Где буду находиться, ещё не знаю, но не в тех болотах, где были. Курс держим или в Белоруссию, или на Украину. Пусть хоть небольшое разнообразие будет. Мечтал проехать через Калинин, но напрасно. Проехали стороной.

Посылаю вам очередной номер дневника, вероятно, последний, и одно ваше письмо.

Ну, пока до свидания. Поезд сейчас трогается, а на ходу писать неудобно. Пишите, как вы живёте, как жизнь в городе. Как Волга? Вам привет от Кати. Она совершает поездку, находясь в командировке, за архивом…

Сейчас идёт мелкий противный дождь. Небо серое, свинцовое. Видно, на неделю зарядил.

Ну, до свидания. Ещё раз жаль, что у меня нет фотографии – послать вам. Если у вас есть ваши, то присылайте. Остаюсь любящий вас сын ваш – Толя.

24-27 июня 1944 г.

Здравствуйте, дорогие папа и мама!

Шлю вам свой сердечный фронтовой привет с пожеланием скорой победы над ненавистным фашизмом. Дорогие папа и мама, мы уже, так сказать, «дома». Выгрузились 22-го вечером. Как обычно, наша поездка прошла благополучно, без каких-либо происшествий, случайностей или аварий. Много мы нагляделись за время движения. Прямо на глазах меняется местность, люди, растительность. Большая разница во всём. Здесь и теплее гораздо. Чувствуется лето, купаются, в то время как там – хоть шубу надевай. Болот здесь меньше, а следовательно, и комаров. Живая здесь среда дубов, клёна, липы. Кругом, куда ни глянешь – все сёла в садах, кругом цветы, жаворонки поют, купаясь в синем белорусском небе. Кажется, что после сырой тесной клетки вырвались на простор, в родные места. Да и люди иные. Нет хмурых, сердитых лиц. Заходи в любую хату, тебя встретят с лаской, почётом, уважением, если голоден – накормят, мокрый – обсушат. Здесь жители знают цену русскому солдату. Здесь был немец, здесь были пытки, расправа, насилие. Люди натерпелись, нагляделись, поняли, что такое немецкий «новый порядок». Поэтому каждого бойца встречают, как родного сына, брата, близкого человека. Много мне приходилось видеть разрушенного. Но здесь не меньше. Нет ни одной целой станции. Кругом стоят печные трубы, груды кирпичей, обломки. Все кирпичные здания, а особенно ценные, в большинстве взорваны немцами. Но люди не унывают; живя в землянках, восстанавливают разрушенное. Уже много белеет по дороге новеньких домов, светлых, просторных, из окон которых виднеются головки детей, приветливо махающих нам ручками. Видно, здесь и сама природа способствует жизни. Люди же росли здоровые, кровь с молоком. Многие говорят, шутя, что после войны на Беларусь да на Орловщину жениться надо ехать.

Прожить здесь гораздо легче, чем там. Молоко – 15-20 р. литр, картошка – 30-40 р. пуд, хлеб – 70-80 р. буханка на 2-2,5 кг, яйца – 50-60 р. 10 шт. Вообще, по сравнению с севером, всё дешевле. Ну, наши хлопцы, конечно, навалились на дешёвку. Смотришь: тот котелок молока тащит, тот буханку хлеба под мышкой несёт. Берут всё, что ни попадётся на базаре.

Вчера с большим удовлетворением услышали, что наши войска 1-го Украинского и Прибалтийского фронтов перешли в наступление и, прорвав линии обороны [противника], успешно гонят его на запад. Как хорошо! Ну, мы тоже не отстанем. Сегодня в 4.00 началось наше артил. наступление. Оглушающим рёвом заговорили «Катюши», «Иваны» – наши славные гвардейские миномёты, заговорила наша артиллерия. Дымом заволокло немецкие укрепления. С воздуха начала воздушное наступление наша авиация. Беспрерывно туда и обратно снуют в воздухе наши бомбардировщики, штурмовики, истребители. Превосходство нашей авиации полное. Вот оно, возмездие! Ещё когда немцы хвалились, что уничтожили всю русскую авиацию! Нет, она жива, она работает! В воздухе нет ни одного немца. Лишь изредка краем горизонта проскользнёт тенью тонкий силуэт «Мессершмитта» и пропадёт. Наши рвут линию обороны противника. Уже есть серьёзные успехи. Сегодня или завтра… О нас тоже заговорит весь мир. На деле сбываются слова великого Сталина…

Началось всеобщее освобождение Белоруссии! Нахожусь на НП, в самой гуще боя.

Когда пойдёт это письмо, неизвестно, так как нет связи с почтой. Это одновременно и дневник.

25.6.44. На нашем участке нам удалось продвинуться всего лишь на 1200 м, заняв одну деревню. Понастроили немцы здесь дзотов чуть ли не на каждом метре. Кругом минировано, окутано колючей проволокой. Но на правом фланге продвинулись до 8 км. Мы находимся на старом деревенском кладбище, среди могил и крестов, зарывшись в глубокую немецкую траншею. Немцы здесь были полчаса назад, но, отбитые нашим ударом, отошли дальше. Неприятная вещь – быть в этот момент на кладбище. От немецких снарядов поднимается к небу земля, бьёт в лицо прахом, кругом кости, обрывки одежды, обломки гробов.

Дорогие папа и мама, помните, в Ленинграде, в Александрийском театре и романе-газете «На западе без перемен», как переживали герои произведения немецкий обстрел, находясь на старом кладбище? Какое у них было настроение и самочувствие? Тогда там было хорошо показано и рассказано, лучше этого мне не рассказать. Наши концентрируют огонь по селу в 5 км от нас. Там у немцев большие силы, там же у них большая пробка на дороге. Наша авиация беспрерывно бомбит немчуру, не давая им оттягивать технику, увозить живую силу. Наша пехота двигается вперёд, мы её поддерживаем, бьём по немецкой пехоте. И вот оно! Немца стронули с места. Не выдержали поганые немецкие душонки такого нападения – отошли.

Мы уже в деревне. Красивая деревня. Вся в садах, в зелени. По дороге, идущей вдоль села, растут многолетние клёны, красиво склонившие свои ветви, образуя красивую кленовую аллею. Хорошо здесь. Жили немцы здесь, как на курорте. Кругом, где ни посмотришь, бутылки из-под вина, кое-где даже с вином, ящики с провиантом, большие кучи картошки, видно, немцы приготовили её, чтобы увезти, но не успели…

Теперь немцы находятся уже в 5 км отсюда. Мы задержались здесь. Вот уж тут, стоя на месте, хорошо увидели, какую силу представляет наша армия. Идут самоходные 152-миллиметровые пушки, танки, «Катюши», тысячи машин с боеприпасами. И что самое ценное – наши солдаты. Лица и веки загорелые, весёлые; все почти – участники обороны Сталинграда, судя по медалям… Машины с зажжёнными фарами подъезжают чуть ли не на передовую. Переменилась русская армия. Русский солдат научился воевать и чувствует своё превосходство над противником, держится смело, а иногда, может быть, и больше.

Дорогие папа и мама, погнали немцев всюду. Только что сообщили, что 4-я армия вышла к Бобруйску, недалеко от нас. Бегут немцы, бросают всё. Белоруссия будет очищена, верьте этому!

27.6.44. Уже взяты Могилёв, Минск скоро возьмут. Наступают сразу несколько фронтов. На Карельском тоже большие успехи.

Ну а мы… Мы, сделав своё дело, вернулись на своё место выгрузки, ждём дальнейших указаний. Видно, будем где-то южнее, опять поближе к комарам да водичке.

Дорогие папа и мама! Я временно лишён возможности получать письма. Сюда мы попали, как выяснилось, случайно, письма идут на другое место, но я надеюсь получить за своё долготерпение сразу целый мешок.

Передавайте привет тёте Фане.

Пишите, как вы живёте, как идут ваши дела. Я жив и здоров. Пока до свидания.

Остаюсь любящий вас сын Толя.

P.S. Дорогие папа и мама. Напишите, получили ли вы мои письма с Катиными письмами или нет. Я получил недавно от неё письмо. Большой вам от неё привет. До свидания. Толя.