Павел Максимович Цапко (род. в 1899 г.), старший сержант. Работал агрономом. 18 августа 1941 года призван в армию, в 7-й запасной стрелковый полк, позже – в 1662-й отдельный батальон 29-й бригады 10-й сапёрной армии, откуда был откомандирован в 1675-й батальон в должности помкомвзвода. К концу войны состоял в штабе 926-го отдельного корпусного сапёрного батальона 4-го гвардейского стрелкового Бранденбургского Краснознамённого корпуса. Участвовал в форсировании Вислы и Одера, прорывах на Ингульце и под Ковелем, обороне Днестровского плацдарма. Был контужен в боях за Берлин. Награждён двумя орденами Красной Звезды, медалью «За оборону Кавказа» и др.

16 августа 1944 г.

Получил письмо, которое меня сразу озадачило. Его трудно было понять.

Обратный адрес: полевая почта 05670 «М», Кармелюк Константин Павлович. Начиналось письмо со слов: «Здравствуй, дорогой дядечка!» Никакого племянника Константина Павловича у меня не было, а был сын Цапко Константин Павлович. Из содержания письма я понял, что пишет мой Котя, что он пошёл добровольцем в армию, находится в какой-то части, но для чего переменил фамилию и для чего меня называет «дядечка», так и не мог сообразить.

Просит меня, чтобы я попросил его командира зачислить в снайперскую школу, и в то же время пишет, что ему в его части не нравится и чтобы я ходатайствовал о переводе его в мою часть. «Будем тогда вместе бить фрицев», – как поясняет он.

Как попал он в армию в пятнадцать лет, так и не написал.

Мой сыночек! Если бы ты знал, как встревожило меня твоё письмо. В голове пробежали всякие мысли. Я почти ночь не спал, думал о нём. Да, лучше всего было бы, если б ты попал к нам. Были бы вместе, всё же лучше. В тяжёлую минуту было бы кому подать руку. Да и соскучился я за тобой, три года не виделись. Ты теперь вырос, наверное, большой, солдат, защитник Родины… Всё думал, как его забрать сюда. А если и удастся, что его отпустят, то как он доберётся сюда за полторы тысячи километров и как он найдёт здесь нас? Написал ему письмо, просил объяснить всё подробно, а сам решил попросить комбата написать в его часть письмо с ходатайством о переводе в нашу часть. Написал письмо Тоне, может, она волнуется, не знает, где он, а если знает, то что за причина перемены фамилии.

Котя пишет, что дети худые, недоедают, а у матери сердце больное. Но чем я могу им помочь?.. Получу получку и сбережения вышлю, но как эти копейки ей помогут? Эх! Скорей бы конец этой проклятой войне. Думал, отвоююсь, зато дети не будут воевать, а выходит, что и сыну со мной кончать эту войну. А конец ещё далеко, и чем этот конец для каждого из нас ещё кончится…

17 августа 1944 г.

Перебрались к самому берегу Вислы. Живём под открытым небом. Кончается уже лето, ночи стали прохладные, хорошо, что хоть нет дождя, сухо.

Второй день немецкая авиация не действует. Зато наша бомбит правый фланг, который продвинулся немного вперёд. На левом фланге нашего корпуса некоторое затишье.

18 августа 1944 г.

Могу ли я забыть сегодняшнюю дату?!

Сегодня исполнилось три года моего ухода на войну. 36 месяцев отделяют меня от того дня, когда я в последний раз видел свою семью, своих деток.

Как долго тянулись эти дни! Дни, порой жуткие, непомерно тяжёлой походной жизни, почти всегда опасной, того и жди, что тебя прихлопнет бомба или осколок снаряда. Были и спокойные дни нашего формирования в Тамбове, но душевное состояние там было не лучше, чем на фронте, и каждый из нас думал скорей уехать в действующую армию.

Когда я начал писать этот дневник, думал ли тогда, что буду продолжать его на четвёртый год войны! Конечно, не думал, что доживу до этого времени. И моё желание сейчас – остаться живым, но и чтобы не пришлось записывать и четвёртую годовщину.

Скорей бы кончилась война, скорей бы с победой вернуться по домам, заняться мирным трудом… Но уже меньше осталось. Ведь первую годовщину в этот дневник записал на Кавказе, почти на берегу Каспийского моря. Фронт шёл тогда под Грозным. Мало у кого была тогда надежда скоро увидеть своих родных. Как бесконечно далеки были тогда Украина, Белоруссия, Польша!

Вторая годовщина встретила нас в Тамбове. Тогда мы радовались взятию Орла, войска наши громили немцев под Харьковом. За этот же год мы ушли ещё дальше. Харьков и Висла, Орёл и Варшава. Поистине – этапы большого пути…

Получил от Тони письмо. Пишет, что продала уже последние вещи. Пишет про Котю, что он ушёл самовольно с Дёминым сыном в город Николаев; хотели поступить в морское училище, но там их не приняли, и он попал в какую-то воинскую часть добровольцем, добавил года и переменил фамилию, чтоб не отправили домой.

Конечно, мать тоже виновата, что допустила до этого.

22 августа 1944 г.

Роты по-прежнему находятся на фронте. На поставленных ими минах взорвалось много немецких танков.

Командование нашего батальона написало командиру части, где служит Котя, письмо об откомандировании его в нашу часть, но что-то мало у меня уверенности в успехе этого дела.

Бои идут беспрерывно. Враг ожесточённо сопротивляется. Показания пленных говорят, что немец всё время перебрасывает на этот участок фронта всё новые силы.

Во Франции союзники высадили свой десант и, по сводкам, успешно продвигаются вперёд, а Нормандская группа подошла к Парижу. Несмотря на успехи союзников и на опасность, какая угрожает Германии со стороны Франции, с нашего фронта немец не только не снимает свои войска, а ещё подбрасывает всё новые и новые дивизии и технику. Трудно, как же трудно приходится нашим войскам…

Почти ежедневно при немецких контратаках наши артиллеристы подбивают сотни танков. Можно судить о силе атак.

Стоят тёплые дни, ветра почти не бывает здесь. Осень приближается, вернее, наступил конец лета. У нас в это время фруктов, помидоров, арбузов, дынь – сколько хочешь. А здесь только вчера первый раз попробовал огурец, а помидоров, кавунов, дынь и в помине нет.

Население густо живёт, бедно. На двор приходится 1-2-3 гектара песчаной земли. Сеют только жито, картофель, а кукурузу даже не видели.

Говорят, будто очень интересуются будущим устройством Польши и, сагетированные раньше, очень боятся коллективизации.

Один раз приезжал из командировки за продовольствием командир по хозчасти мл. лейтенант Артюхов, который за это время часто встречался с поляками и уже неплохо мог разговаривать по-польски, рассказывал:

– Спрашивают меня поляки с тревогой в глазах, будут ли и у них колхозы, я им ответил – как же, конечно, уже недалеко, вот на волах везут.

– Цо пан мовит?! – с ужасом в глазах переполошились поляки.

7 сентября 1944 г.

Стоим в обороне. Перебрались на левый берег. В последние дни почти затихли боевые действия. Погода пока хорошая. Мы находимся в хорошей землянке: и ветер не дует, и от небольшого дождя спрятаться можно, и спать тепло.

Хотя больших боёв и нет, но почти каждый день теряем своих товарищей то убитыми, то ранеными; батальон тает.

Получил сегодня медаль за участие в прорыве немецкой обороны под Ковелем. Вчера вечером в нашем корпусном «кинотеатре» показывали фильм «Кутузов». С удовольствием смотрели.

19 сентября 1944 г.

Стоим в обороне на прежнем месте – возле села Михново. Днём ещё тепло, но ночами бывает уже холодно. Нет никаких признаков, что пойдём в большое наступление. Слишком большие потери. В КП корпуса уже устраивают печки в землянках. Итак, снова готовимся к зиме, к четвёртой зиме на фронте!..

По газетным сводкам, союзники подходят к границам Германии, а на наших фронтах затишье. Но люди подходят, пополняются поредевшие полки, приходят всё новые танки, артиллерия.

Коля Шведов уехал учиться в Москву в военное училище. А на его место назначили моим помощником молодого высокого сибиряка ст. сержанта Козулина.

В штабной землянке живём я, Козулин и два ординарца – Оганесян и Алексанян. Но они тоже уже надоели мне. В свободную минуту хочется иногда остаться одному со своими думами. И вот, накинув шинель на плечи, хожу по дорожкам между высокими осокорями, по осеннему нахмуренному лесу.

Лес и лес кругом. До чего же лесистая земля польская! Не то, что наша запорожская степь. Красиво в лесу осенью, но с каким бы я удовольствием переменил эти леса на запорожские степи.

Утомила уже всех война. Всё чаще и чаще при встречах друг с другом задают вопрос – когда это кончится? Да, надоело всем, но всё же придётся воевать, и «что положено кому, тот должен совершить».

Недавно под вечер тихого дня, выйдя из землянки, услыхал отдалённые звуки духового полкового оркестра, игравшего вальс «Осенний сон в лесу прифронтовом». Так необычны были здесь звуки музыки среди постоянных звуков взрывов снарядов! Но слова этого вальса так гармонировали с действительностью, задели за самую душу, что я даже разволновался. И падали с деревьев уже листья, и каждому надоела уже война, и каждый знал, что дорога на Родину, домой, идёт через войну, и каждый знал, что, может быть, ему придётся положить здесь голову.

22 сентября 1944 г.

Ходил в кино. Показывали замечательный американский фильм «Битва за Россию».