Павел Максимович Цапко (род. в 1899 г.), старший сержант. Работал агрономом. 18 августа 1941 года призван в армию, в 7-й запасной стрелковый полк, позже – в 1662-й отдельный батальон 29-й бригады 10-й сапёрной армии, откуда был откомандирован в 1675-й батальон в должности помкомвзвода. К концу войны состоял в штабе 926-го отдельного корпусного сапёрного батальона 4-го гвардейского стрелкового Бранденбургского Краснознамённого корпуса. Участвовал в форсировании Вислы и Одера, прорывах на Ингульце и под Ковелем, обороне Днестровского плацдарма. Был контужен в боях за Берлин. Награждён двумя орденами Красной Звезды, медалью «За оборону Кавказа» и др.

8 августа 1942 г.

Проходим город Будённовск, станицу Привольную. Богатейшая прикумская долина, вся в садах, виноградниках, огородах. Попал на винный склад. Много бочек уже разбито, и вино течёт ручьём. Выпил, сколько мог, налил две фляги и полный котелок. Иду, правда, уже некрепко передвигая ногами. Встретил ехавшего на лошади комиссара.

– Ты что, Цапко, несёшь?

– Чай, товарищ комиссар, – ответил ему.

– Дай-ка немного хлебнуть, пить хочется.

Поднёс ему котелок. Попробовал, устремил на меня глаза, как на зверя, но продолжал пить, видно, с большим удовольствием. Потом передал ехавшему с ним рядом адъютанту.

– Выпей и ты немного чайку.

Тот выпил, и оба рассмеялись.

– Где достал? – спросил меня.

– Здесь вот рядом, – ответил ему.

– Надо послать старшину,– обратился к адъютанту, – пусть возьмёт бочки две-три.

Вино, что принёс, выпил командир роты, а мне за самовольную отлучку и возвращение в не совсем трезвом виде обещали пять суток ареста, с отбытием приговора после войны.

11 августа 1942 г.

Проходим город Моздок. До Грозного, куда мы направляемся, осталось 120 километров. Приближается конец нашего похода.

Сегодня месяц, как мы вышли со станции Семейкино. Моздок весь в садах, виноградниках. К большому сожалению, виноград ещё зелёный. Переходим реку Терек по очень красивому мосту. Мост уже заминирован. С наслаждением купаемся в Тереке. Вода течёт с гор мутная, холодная. Течение очень быстрое, сносит моментально далеко по течению. Вечером дезертировали два осетина. Сволочи, притворялись всю дорогу больными, ехали на подводе. Остался с политруком разыскивать. Напрасный труд. Легли в саду под деревом, а утром догнали батальон на попутной машине.

12 августа 1942 г.

Прошли город Малгобек. Только здесь, в горах, увидели уже оборонительный рубеж, занятый войсками. Много пушек, пулемётов.

13 августа 1942 г.

Подошли к Грозному. Остановились на ночлег возле города. В этом городе формировался наш батальон, поэтому в батальоне много грозненских. Но домой отпустили только нескольких человек.

Весть о прибытии батальона быстро разнеслась по городу, и к нам стали приходить родные, приносили подарки. Радость у людей, что остались живы, и слёзы и рыдания у тех, чьи кормильцы не дошли до родного города.

14 августа 1942 г.

Прошли в сторону ещё 50 километров. Остановились в чеченском ауле Курчалое. Это районный центр, расположенный в широкой долине между горами. По улицам текут арыки, как и везде в этих местах. В огородах много деревьев: слива, дикая груша, орех. Поражает своей высотой кукуруза. Это основная культура, и мука из неё – основной продукт питания чечен.

Расположились в клубе. Немного есть денег, и я вместе со старшим писарем батальона, замечательным парнем, хорошим товарищем Дудченко по случаю благополучного окончания большого похода (читай – бегства) выпили по бутылке хорошего вина.

15 августа 1942 г.

Пришло пополнение, и получили большое задание по строительству круговой обороны вокруг Грозного, этого важнейшего центра нефтяной промышленности. Снова лопата, кирка, ломы, снова окопы, доты, дзоты, эскарпы, контрэскарпы, пулемётные гнёзда, снова до невозможности тяжёлая работа.

18 августа 1942 г.

Сегодня исполнился ровно год с того дня, когда я без повестки, без «приглашения» пришёл на мобилизационный пункт в Григорьевске и стал солдатом Красной армии.

Сколько пережито за этот тяжёлый год! Я тогда не думал, что буду жить ещё целый год; не думал, что придётся исколесить пешком тысячи километров Украины, Придонских и Калмыцких степей, Кубани и Кавказа; не думал, что придётся так мучиться от холода и зноя, переносить жажду и радоваться маленькому сухарику.

Год прошёл, и это всё прошло. Но итоги года всё же слишком печальны: ещё дальше отступили на тысячу километров, отдали немцу богатую Кубань, угольный Донбасс, Северный Кавказ. Потерял родных, погибли прекрасные товарищи-однополчане, а перспективы дальнейшего стоят во мраке.

Где же моя семья, где Тоня, где детки? Живы ли, здоровы ли они?.. Такая тоска на душе… Если и живы, то ещё на более долгий срок ушла надежда снова их увидеть, снова обнять моих деток. Да и сам доживу ли до того времени.

Детки мои, детки! Если и живы, то несладко вам там. Я знаю, что вы не меньше меня страдаете, терпите голод и холод. Меня мучает сознание того, что я иногда ругал или наказывал вас за ваши провинности. Не вспоминайте меня злом за это… Что даст моей Родине второй год войны? Хочется верить, что только победу!

20 августа 1942 г.

Из клуба выбрались на место строительства обороны, так как ходить было далеко – километров шесть. Ночью прошёл дождь, промокли до нитки, простудился. Снова вернулись в аул.

Аул и долина, в которой находимся и где строим оборону, расположен между двумя цепями гор, идущими параллельно главному хребту Кавказских гор. Блестят на солнце ледники на вершинах громад, а выше всех – белая шапка Казбека. В этой долине никогда почти не бывает ветра, но часто выпадают дожди. Земля почти всегда влажная. Только часть её засевают пшеницей, кукурузой, подсолнечником, а большинство гуляет, заросла травами и бурьяном выше человеческого роста. Часто встречаются небольшие рощи лесного ореха-лещины. Минут за десять нарвёшь их полный карман.

25 августа 1942 г.

Жизнь продолжается в напряжённом труде. Получили указание (не знаю, какой дурень мог его придумать) – работать в сутки 20 часов, 3 часа на сон, 1 час на еду. Проработали так трое суток, потом стали падать в обморок, теряли сознание, никакие взыскания не помогали, производительность упала. Снова перешли на 16-часовой день. При такой тяжёлой работе получаемого скудного пайка не хватало. У кого есть деньги, покупают у чечен пышки, чуреки. Чаще же всего карабчим (прим: воруем - казачий говор) у чечен кукурузу и варим или жарим в кочанах. Это большое подспорье к получаемому питанию.

ЧЕЧЕНЫ

Второй раз живём уже с чеченами. Я уже описывал впечатление об этом народе…

Сохранился [у них] закон местничества. На кладбищах возле некоторых могил стоят высокие деревянные столбы с железными кругами. Эти столбы поставлены на могилах убитых и не снимаются, пока родственники убитого не убьют (не отомстят) убившего или его родственника. Так тянется из поколения в поколение. На каждой могиле стоит каменная плита, большей частью с художественно высеченными рисунками и надписями на арабском языке. Во дворах, обыкновенно обнесённых камнем или плетнём, чисто, и в домах много ковров. Печи маленькие, на четырёх железных ножках – «чеченки». Хлеб не пекут, а питаются кукурузными лепёшками – чуреками – с бараниной, овечьим сыром. Коровы здесь маленькие, как козы. Много буйволов.

12 сентября 1942 г.

Переходим на другой участок строительства обороны – за р. Терек. По дороге перешли реку Сунжу и ещё несколько быстрых горных речек.

13 сентября 1942 г.

Подошли к реке Терек. Переходим по понтонному мосту, железобетонный несколько дней тому назад взорвали, боясь, чтобы его не захватил немец, которого недавно отсюда прогнали.

Под Моздоком идут жестокие бои. Грохочет день и ночь артиллерия. Дан приказ – ни шагу больше назад! На фронт всё время движутся войска, танки, артиллерия, кавалерия, обозы. Это отрадно, значит, не иссякли наши силы!

Этот участок фронта становится решающим в обороне Грозного и всего Кавказа.

15 сентября 1942 г.

Расположились в саду питомника возле станицы терских казаков – Червлённой. Живём под открытым небом.

17 сентября 1942 г.

Надо срочно укрепить район. Работаем с утроенной энергией. Выполнить 300-400 процентов большого задания становится обычным явлением. Делаем большей частью железобетонные доты, дзоты, устанавливаем бетонные пулемётные колпаки.

19 сентября 1942 г.

Ходили в Червлённую в баню. Правда, это не баня, а какое-то недоразумение, но всё же передышка, немного отдохнули.