Анатолий Сергеевич Чернов – старший радиотелеграфист, командир отделения радио. Родился 14 ноября 1919 г. в с. Проказна Лунинского района Пензенской области. На фронте с 1941 г. Воевал на Юго-Западном, Ленинградском, Калининском, 1-м Белорусском фронтах. Победу встретил в г. Познань (Польша). Награждён орденами Красной Звезды, Отечественной войны II степени, медалями «За отвагу», «За оборону Москвы», «За освобождение Варшавы». В 1950 г. окончил Казанский юридический институт, был избран членом Краснодарского краевого суда, в 1953 г. назначен заместителем начальника Управления министерства юстиции по кадрам.

1 сентября 1944 г., Минск-Мазовецкий

Мы в 50 км от Варшавы. Эшелоны дальше не идут. Здесь выгружаемся. Марш прошёл без особых происшествий. Кроме того, что отстал Васюхин (капитан), наш самый большой формалист и буквоед. Нас догнал уже на месте, когда приехали. Сейчас стоим в красивой дубовой роще, рядом с городом, чистим оружие, матчасть, приводим себя в порядок, роем щели. Вот мы и в Польше. Понравилось то, что здесь везде порядок. Каждый домик обсажен деревцами, зря ничего не валяется. Чувствуется глаз хорошего хозяина. Кругом цветы. Зелень. Сами поляки – довольно рослый и красивый народ. Особенно женщины: стройные, красивые, выражение лица гордое, одеты чисто, культурно, богато. Дома мужчин очень много.

В нашем тылу положение хуже, чем здесь. Большинство сёл и городов целы и невредимы, лишь отдельные каменные дома взорваны немцами. Большинство поляков нас стараются не замечать, редко когда здороваются. Таких большинство – все хорошо одетые, по-видимому, богачи, которым наше присутствие – как ножик острый. Но есть и такие, которые рады нашему приезду. Встречают радостными улыбками, дарят цветы. Когда проходили по городу, долго махали руками, прощаясь с нами. В городе работает народная милиция – дружинники, с двуцветными красно-белыми повязками на руках. На всех учреждениях висят двухцветные флаги. Новое правительство объявило уже частичную мобилизацию в польскую армию. И ещё подготавливается мобилизация 14 возрастов.

Встречаем повсюду польских солдат их польского войска. Их 75 процентов русских, наших. Офицеры почти все русские, только одеты в их форму. Здесь уже слышно, как гудит канонада под Варшавой. Всё время летает наша авиация, большинство – скоростные бомбардировщики С.Б. Петлякова. Нашими войсками в Румынии взяты Бухарест, Констанца и нефтяной район Плоешти. Во Франции и Италии дела тоже идут отлично.

4 сентября 1944 г., Минск-Мазовецкий

Финляндия запросила мира. Все предъявленные ей условия приняты. Вот гады! Дошло до сознания, что как ни крутись, а от расплаты не уйдёшь. В Румынии наши вышли на венгерскую границу, затем на болгарскую. Союзники вышли на итальянскую, швейцарскую границы, вошли в Бельгию и Люксембург. На наших фронтах затишье. Мы сейчас отправляемся на НП. Продукты получены, всё готово, ждём приказ.

5 сентября 1944 г.

Финляндия вышла из войны. Сегодня в 8.00 военные действия прекращены. В Бельгии американцы заняли Брюссель, движутся к немецкой границе. На нашем участке идёт подготовка к штурму. Немцы, не скрываясь, подтягивают свои силы – пехоту, танки, артиллерию. Прямо перед нами – варшавский артполигон. За ним –Прага, слева – Висла, которая отделяет нас от Варшавы. Полигон сильно укреплён. Имеется дот.

Мы идём на передовую, вместе с нами движутся поляки с возами огурцов и помидор на базар! Это за два км от передовой, чудно… Выходит так: повоевал немного, затем сходил на базар, перекусил и снова в бой! Сегодня первый раз за всю войну купили с Гришко 1,5 кг помидор за 15 рублей.

6 сентября 1944 г., Прага

Наше правительство объявило войну Болгарии за её профашистскую политику. Мы стоим у Варшавы, на берегу Вислы. В Варшаве восстали преданные Миколайчику войска, надеясь на скорый подход Красной армии и помощь с её стороны, но… Нам нужно одно польское правительство, а не два, и то, которое нам нужно. Сейчас немцы бомбят Варшаву. Огромное зарево стоит над городом, летают «юнкерсы», гремит артиллерия.

8 января 1945 г., Радом

Немецкая разведка боем слишком дорого обошлась для фрицев. Из 150 человек немецких штрафников назад вернулись лишь 15-20 человек. Больше они и не пробовали. Зато обстреливали площади беспокоящим огнём.

Новый год мы встретили скудно, по-фронтовому. Выдали по 80 гр. спирту. В землянке все радисты собрались в кружок, провозгласили тост нашей великой родине, Сталину, советскому оружию. Вышло четыре тоста (пили из ложки, словно на причастии). После этого поговорили о прошлом, помечтали о будущем. Пожелали, чтобы этот Новый год был во время войны последним, чтобы не жить больше в землянках, болоте, сырости и не ползать под огнём по переднему краю.

Вся наша бригада расположена на узком плацдарме. Кроме нас, здесь очень много артиллерии, как мелкой, так и крупной – до 500 стволов на км. Несколько артиллерийских корпусов, три танковых армии, несколько авиационных армий, 5-я и 8-я ударные армии. Удар готовится сильный, мирового значения. Немцы чувствуют недоброе, тянут силы. На нашем участке у него находятся до 19 батарей на 1 кв. км, несколько миномётных батарей, 25-я танковая дивизия и по два батальона штрафников. Очень много «власовцев» – русские, украинцы, белорусы.

Я на этот раз решил поработать на ОП, поэтому сейчас лежу в землянке, рядом со мой лежат Стратула, Гришко, Бобошко, которые ведут разговор о вине, закусках и других приятных вещах; обсуждают новости в нашей армии, разрешение посылать посылки домой весом в 5 кг для рядовых и сержантов и 10 кг – для офицеров. Не разрешается посылать оружие, литературу, военное имущество. Теперь дело пойдёт на лад. Зима стоит здесь умеренная, морозов сильных нет, но и не сыро. Поляки говорят, что они никогда не носили валенок, всё время ходят в кожаной обуви, больше всего в сапогах.

10 января 1945 г., Радом

Немцы, чувствуя наше приготовление, забеспокоились. Начали окапываться, опутывать колючкой свой передний край, минировать.

13 января 1945 г.,

плацдарм на Висле у г. Радом

Завтра начинается наше наступление. Всё приготовлено, осталось только скомандовать «Огонь!» – и начнётся, посыплется дождь наших снарядов. Начало в 5.00 по сигналу серии белых ракет с красными. Сегодня было общее батарейное собрание, на котором нам пояснили задачу, а также силы стоящего перед нами противника. Здесь у него укрепления очень сильные. Первая линия обороны имеет восемь поясов траншей, усиленных большим количеством пулемётов, орудий, миномётов. Поработать придётся крепко, тем более что погода стала что-то хмуриться, появился небольшой туман. Сегодня же нам сообщили, что наш сосед – 1-й Украинский фронт – прорвал оборону противника по фронту на 20 км и в глубину на 20 км. Идёт усиленное наступление. Взяты большие трофеи. Много пленных. Все последние дни только и говорят о конце войны – и печать, и люди. Даже и не верится, что эта бойня может когда-нибудь окончиться, что снова начнётся спокойная тыловая жизнь, без всех ужасов войны, начнёшь жить не сегодняшним днём, а настоящей плодотворной жизнью…

На передовой сейчас удивительная тишина: нет ни выстрелов, ни разрывов, видно, немцы что-то подозревают. Сегодня радио сообщило, что сейчас в Греции идёт борьба между партизанами и английскими войсками. Никак не помирятся меж собой. В Тихом океане американцы бомбят японские острова большим количеством самолётов, занимают понемногу мелкие острова около о. Формоза. Скоро и там прекратится, недолго продержится Япония.

Я получил от К.З. письмо. Поздравляет с Новым годом, шлёт свои пожелания и надеется на скорое будущее, т.е. на окончание войны и встречу. Ответил ей. Ну а теперь спать, так как неизвестно, когда придётся спать ещё, может быть, дня три будем рвать.

14 января 1945 г., плацдарм на Висле

Время! 05.54. На фронте мёртвая тишина: ни выстрела, ни крика. Все на местах. Расчёты стоят у орудий, наводчик держит в руках шнур, все ждут команды с наблюдательного пункта. Я тоже сижу у станции с надетыми телефонами на голове и микрофоном в руках. Жду команды. Прошёл срок, назначенный в приказе, ничего неизвестно. На улице, как нарочно, густой белый туман окутал всё вокруг. Не видно ни деревьев, ни людей, стоящих за пять метров. 6.00 – всё ещё сидим у приборов, ждём команды. Наш передний край только что бомбило несколько немецких бомбардировщиков, которые, пользуясь темнотой и туманом, проскочили незамеченными. Их быстро прогнали.

8.10. Через 10 минут начинается наше наступление. Уже достаточно светло, но туман ещё довольно густ, так что авиация вполне эффективно действовать не может. Я сижу у телефонной трубки за телефониста Кривенко, который побежал на линию, чтобы исправить порыв. В трубке шум, гам, слышны какие-то женские голоса, работает, наверно, 10 станций, только мешают друг другу. Мне пора уже связываться и по радио, но трубки нельзя бросить. Мой напарник Стратула где-то запропастился, никак не могу его докричаться.

8.20. С НП донеслась команда «огонь», и сразу небо посветлело, запахло порохом, гарью, поднялся невообразимый шум, ведь начали бить тысячи орудий. Такого шума я мало где слышал. Жарко будет фрицам. Наконец, появился и мой Стратула. Начинаю связываться. Бог мой! Что творится… Станция на станции, сплошной рёв стоит, разобрать ничего невозможно. Кое-как всё же удалось настроиться, и когда связь снова порвалась, начали стрелять по радио. В 14.30 наши пункты продвинулись вперёд, наша пехота заняла две линии немецких окопов из восьми возможных. С нового НП со связью дело стало ещё хуже: плохая слышимость от мешающих станций, от электроразрядов, да и дальность увеличилась в 1,5 раза. Как всегда в таких случаях, начинаешь искать причину – в чём дело? Подняли выше антенну, распрямили её, добавили питания, ничего не помогает. Приходится кричать в микрофон, повторять по несколько раз команды, так, с грехом пополам, поработали. Через некоторое время – в 10-ю батарею. Спрашиваю у Головнева: «Как дела?» «Плохо», – отвечает. «Что так?» – «Связи нет». Бегу в 12-ю батарею, там то же самое. Только одна наша батарея огонь ведёт более или менее прилично. Пришлось опять, как когда-то под Старой Руссой, протянуть к нам связь с других батарей и стрелять через нас. Через некоторое время заработала рация Бобошко. Решил я её поставить промежуточной, чтобы передавать и работать через неё. Так и сделали. В этот день наша батарея выпустила 250 снарядов (по 146 на каждого), наша пехота продвинулась на четыре км в глубину и на 7 км по фронту. Ночь прошла более или менее спокойно, один лишь раз открыли огонь по скоплению пехоты противника.

15 января 1945 г.

Немцы отчаянно огрызаются у Радома, бросая в бой танки, самоходные орудия, авиацию, местами переходя в контратаки. Однако наши расширили с утра фронт до 12 км по фронту, прорвали третью, самую основную линию обороны немцев на Висле. Сейчас мы ведём огонь по Радому: по станции, гостинице и району четырёх церквей. Мимо нас то и дело проводят сотни пленных немцев и «власовцев». Здесь окружили их целую дивизию, и теперь они, прячась по лесам, стараются прорваться к своим. А чтобы не поймали – отбирают у поляков одежду и под видом поляков стараются просочиться. Поэтому-то их так много и ловят, что немца от поляка сразу можно отличить: у него выправка военная, бегающие глаза и многие другие признаки, по которым они себя выдают. Многие из них до сборных пунктов не доходят…

22 января 1945 г., Радом

Прошло всего восемь дней с начала наступления, а успехи такие колоссальные, что их даже трудно перечислить. Сейчас наш фронт подходит к германской границе. Взяты Лодзь, Краков, Тильзит. Ушли за 150 км. Одновременно 1-й, 2-й Украинские и 2-й Белорусский фронт перешли германскую границу на глубину до 50 км и идут на Берлин, до него всего 250 км.

Мы живём в холодных бараках, где приходится всё время топить. Приводим себя в порядок, стрижёмся, моемся, стираем грязное обмундирование. Фронт движется так быстро, что мы даже не успеваем следовать за ним. Поэтому ждём, когда заработает железная дорога. Окружённые немцы постепенно уничтожаются. Но недавно убили лейтенанта Дмитриева и одного радиста, которые приняли немцев, сидящих у костра, за своих, подошли к ним и были убиты наповал очередью из пулемёта. За это бывшие здесь немцы все были уничтожены. Это всё говорит о том, что нельзя хлопать ушами и разевать рта. Нужно смотреть в оба.

В нашей батарее имеется постыдное происшествие: Киреев и Ярыгин, перепившись местного самогона, начали мародёрствовать, грабить население. За это они теперь арестованы, пойдут под ревтрибунал, а затем в штрафную роту.