Анатолий Сергеевич Чернов – старший радиотелеграфист, командир отделения радио. Родился 14 ноября 1919 г. в с. Проказна Лунинского района Пензенской области. На фронте с 1941 г. Воевал на Юго-Западном, Ленинградском, Калининском, 1-м Белорусском фронтах. Победу встретил в г. Познань (Польша). Награждён орденами Красной Звезды, Отечественной войны II степени, медалями «За отвагу», «За оборону Москвы», «За освобождение Варшавы». В 1950 г. окончил Казанский юридический институт, был избран членом Краснодарского краевого суда, в 1953 г. назначен заместителем начальника Управления министерства юстиции по кадрам.

1 августа 1941 г., Рыбница

На нашем участке разгромлено три румынских дивизии. Наши войска перешли в контрнаступление, уже немного продвинулись. Погода вполне соответствует нашему успеху и настроению – солнце, небольшой ветерок. Вчерашнюю ночь и весь сегодняшний день почти не слышно стрельбы. В честь хороших успехов сегодня играл в шахматы с Вагманом. Вагман – польский еврей. Пришёл в нашу батарею ещё до войны. Молодой. С высшим образованием. Замечательно играет в шахматы. Однажды, будучи ещё в Днепропетровских лагерях, мы с ним играли в шахматы. В клубе сидели, ждали начала концерта; вижу – играют двое шахматистов. Подошёл, смотрю – Вагман и ещё кто-то. Вагман выиграл. Я считался тоже неплохим игроком в полку. Он предложил сыграть. Сели. Обе партии я проиграл, но собой я остался недоволен – мог играть лучше и мог выиграть. Больше мы с ним не играли, да он, видно, и не считал нужным играть со слабым игроком. И вот уже в войну на полях Молдавии мы снова сразились. Первую партию выиграл я, он в удивлении не поверил. Потребовал вторую. И вторую партию он проиграл. Всё ещё не веря, он потребовал ещё. Третью он снова проиграл. И совершенно упал духом. После четвёртой партии он с бледным от волнения лицом ушёл к себе.

5 августа 1941 г. В дороге

Мы в дороге, 2-го снялись с ОП. Как видно, мы едем в тыл. Жаль покидать Молдавию с её пшеницей, виноградом и садами. В каждой деревне население встречает нас с любовью, угощают маслом, молоком, яблоками, арбузами, сливами. Слёзы выступают. Некуда глаза прятать, когда проходишь мимо жителей. Вместе с нами идёт много пехоты, они тоже отходят по приказу. Все рвутся в бой, хотят бить немцев. Их приходится удерживать почти силой. Все отступают. Стоит очень жаркая погода. На дороге пыль такая, что дышать нечем. Пронеслись слухи, что немцы рвутся к Москве. Что немцы уже далеко за старой границей.

6 августа 1941 г., Березовка

Прибыли в Березовку – маленький, пыльный городишко; вместо улиц – какие-то кривые переулки, мы едем всё время на юг. Всё больше и больше встречаются телеги и машины с ранеными.

7 августа 1941 г., Николаев

Сегодня в 9.00 приехали в город. Встали на берегу реки Буг, в небольшом парке. Здесь, как и везде, тоже много пыли. Ею покрыты и дома, и деревья. И люди кажутся какими-то серыми, запылёнными. Со всех концов в город подходят обозы с беженцами, арестованными, пленными. Гонят скот, везут сельхозмашины.

9 августа 1941 г., Николаев

Ночью немцы бомбили город. Это было что-то ужасное. Эхо, отражённое домами, усиливало звук до пугающих размеров. По всему небосводу шарят прожектора, ищут немцев, но безуспешно. Отбомбившись, они улетают без потерь. Наша батарея ночью переправлялась через Буг по временному понтонному мосту. Чуть было глубину не смерили. Сейчас стоим почти в центре города у резино-шинного завода. Получаем новые скаты для прицепов и машин, продукты и т.п. Чувствуется близость немцев. В городе царит паника, уныние. Все, кто может уйти, уходят с частями Красной армии. Вечером к нам подошли местные девушки, принесли цветов. Приглашали на вечеринку, а мы… отказались, ввиду чрезвычайного положения. Жаль бросать город.

10 августа 1941 г., Николаев

Город позади. Впечатление о нём самое хорошее. Центр города красивый, чистый. Мы едем на восток. Через несколько часов нас догнала машина командира полка, он сообщил, что через 8 часов после нашего ухода в город вошли немцы-десантники. Один наш трактор и две прицепки со снарядами пришлось загнать с крутого берега в Буг и там бросить. Мы успели вовремя уйти. Ещё немного – и была бы всем крышка.

12 августа 1941 г., село Дмитровка

Снова мы в Днепропетровской области. Всюду беженцы, беженцы, брошенные сельхозмашины, трупы животных, кошмар! Здесь в небольшом заливчике стоят три парохода пассажирского речного пароходства. Их будут взрывать. Жаль, но что делать.

Лето этого года очень жаркое, прямо знойное, а ночи... Эх вы, ночи Украины, воспетые Н.В. Гоголем! Ночь, луна, звёзды, и тихо-тихо всё кругом... Где-то вдалеке чуть слышно грохочет артиллерийская канонада. Дорогой население встречает нас радостно, с уважением. Угощают фруктами, молоком, а провожают со слезами. А мы, вояки... Приходится прятать глаза, чтобы не видеть застывшего в их глазах вопроса. До Днепропетровска 100 км.

14 августа 1941 г., Запорожье

Въезжаем в город, он, как видно, чистый, чище, чем Николаев. Только что проехали ж\д мост. Видел Днепрострой. Какой красивый здесь Днепр – могучий и широкий! Берега крутые, скалистые. Здесь когда-то давно жили и сражались запорожцы… Ночью нашу тракторную колонну бомбил немецкий «музыкант» – «Ю-87». Зажёг бомбой копну соломы, пострелял трассирующими пулями, но безуспешно. Налёт был три раза. На третий раз он-таки, подлец, зажёг деревню.

16 августа 1941 г. В дороге

Плохо, когда не с кем перемолвиться хорошим словом. У нас в батарее младшие командиры как-то не спаяны дружбой. Каждый живёт единолично, индивидуально. Вот Лозин: любит ставить себя начальником, держаться высоко, мерно со всеми. Старается во всех подходящих и неподходящих случаях дать понять, что он здесь старший. Любит очень подкалывать глупо и долго. Иногда даже испытываешь желание дать ему хорошо по морде. Другой тип, Качан: простой, малограмотный, но с какой-то странной отталкивающей ноткой. Любит спорить, вообще болтун. Изотов – этот слишком много о себе знает. Всех учит, будто никто ничего не знает, один он всё знает. Противная личность Вагман. Раньше я очень желал познакомиться с ним ближе. А теперь нет. Уж слишком большой белоручка, трус. Вообще какой-то несоветский, со своими постоянными выводами, заключениями и прочее. Нет у нас пока такого человека, который бы понял тебя полностью. Эх, если бы был здесь Мишка Ялыгин! Где он, бедняга? Так вот и живу, ношу всё в себе. Сегодня ночью немцы бомбили Днепропетровск и Запорожье. Немцы заняли уже почти половину Украины. Взяты Кировоград, Кривой Рог, Первомайск. А мы… Мы всё едем на восток.

20 августа 1941 г., Синельниково

Только что кончился очередной налёт. За сегодняшний день это уже 12-й город эвакуируется. На станции грузят зерно, машины, детей и женщин. Наш командир взвода лейтенант Коваль с Горбатюком (связист, красноармеец) ездили на машине в Д-ск. Приехали, рассказали, что в городе эвакуация, свирепствует грабёж, тёмные элементы, тянут под своих, пользуясь тем, что власти эвакуировались, тяжёлое положение. Наши орудия кончают погрузку, грузится последний, 12-й эшелон.

На этом заканчивается наш марш своим ходом. Чего только не видели на своём пути! В Котовске нас чуть было не встретили немцы – проскакивали горловину, которая образовалась в результате гигантских клещей, в которые был взят наш участок фронта. Проезжая Котовск, слышали канонаду немцев. Мы ходим по городу, шатаемся по магазинам, тратим деньги на разные мелочи. Уже проезжая Синельников, услышали тревогу. Немецкие танки дальней разведки подошли к городу.

На берегу р. Дон

Наш эшелон идёт по-над самым берегом, вдоль меловых гор. Красота местности исключительная. Едешь, как в туннеле. Многие пишут свои фамилии на меловых стенах. Мы едем на открытой платформе под плащ-палаткой, с нами патефон, гитара, гармонь – едем, не скучаем. Кое-кто дорогой ухитрился достать вина, теперь веселье полное. Вчера произошёл любопытный случай с командиром 1-го огневого взвода лейтенантом Благодатным. Он у нас считается заслуженным шахматистом, и вот вдруг он меня вызывает: «Чернов, давай сыграем!», я говорю, дескать, неудобно на ходу – качает, болтает, фигуры будут падать. «Ничего, давай, мы быстро», – настоял он. Сели и в течение 25 минут он успел проиграть три раза. Ну и рожу он скорчил, когда увидел это. Больше он играть не стал, качает, говорит, трясёт, фигуры падают, потеряться могут.

24 августа 1941 г., Хопёр

Первое, что нас встречает при въезде в город, – это громадное серое здание тюрьмы. Оно вызывает какое-то неприятное ощущение, колет глаза. День такой же серый, как эта тюрьма, идёт дождь. Всюду по дороге – поезда с беженцами, эшелоны, эшелоны, эшелоны.

26 августа 1941 г., Кинель

Утром эшелон остановился в Куйбышеве. Наши солдаты, не дожидаясь разрешения и команды, моментально заполнили все магазины, ларьки и лавочки, установились очереди. Берут всё, что можно взять: хлеб, пирожки, вино, водку, колбасу.

После, когда эшелон тронулся, видно было, как летели во все стороны бутылки, звенели русские и украинские песни. Все были возбуждены, веселы. На некоторых платформах даже начались пляски. Ночью проезжали Волгу. Сколько раз уже я переезжал её – сильную, красивую, многоводную! И сколько раз ещё придётся быть на ней. Когда-нибудь в будущем, когда отступит война, отгремит гром орудий, обязательно совершу поездку от верха до низа на лодке под парусами и с вёслами, с рыбной ловлей, охотой и прочее.

27 августа 1941 г., ст. Сосновая

Приехали!.. В нескольких километрах от Бузулука остановились и выгружаемся. Строим шалаши, палатки. Радио принесло весть, что наши войска вошли совместно с английскими на территорию Ирана, согласно договору от 1921 г., параграф 6.

29 августа 1941 г., Сосновая

Нас обезоруживают. Сдаём патроны, каски, гранаты. Уже командиры взводов пишут расписание занятий на сентябрь. Лагерь наш расположен на берегу небольшого заболоченного озера. Наши рыболовы даже делают удочки, готовят сети для рыбной ловли. Я с командиром Бекерманом организовал «охоту» за раками. Кушанье это замечательное. Наловишь штук 40, почистишь, сваришь – ешь и губы облизываешь. Да и ловля сама доставляет немалое удовольствие. День хороший, жаркий, всё накалилось, пышет жаром. А ты сидишь у воды, загораешь, купаешься и раков кушаешь. Только вода уже не та, стала она гораздо холоднее против прежнего.