Город Новороссийск – военно-морская база на Чёрном море и крупный торговый порт. С первых дней войны город стал подвергаться налётам вражеской авиации. Фашисты стремились вывести из строя порт, в котором находилось множество кораблей, снабжавших боеприпасами и продовольствием Одессу и Крым. О героической борьбе с огнём рассказывают бойцы пожарной охраны г. Новороссийска.

«Пожар ликвидирован!»

Михаил Григорьевич Романенко

25 июня 1941 г.

Была объявлена воздушная тревога. В ночное время над Новороссийском появились немецкие самолёты. Считали, что будут сброшены бомбы. Я в это время был в штабе МПО и оттуда руководил всеми частями. Но бомб не было, а над бухтой были сброшены мины.

Июль 1941 г.

Начались массовые бомбардировки г. Новороссийска, возникли крупные пожары. Налёты происходили почти ежедневно. Бомбили по два-три раза в сутки.

Были отдельные дни, когда по 10-15 кварталов жилого сектора было засыпано зажигательными бомбами. В отдельные дни доходило до 70 пожаров в день.

Пожарная охрана тушила, в основном, промышленные объекты, жилой сектор тушили сами жители. Был случай, когда женщина, чтобы спасти корову, завела её в коридор, и в корыто упала зажигательная бомба, так она её потушила в ведре молока.

В ночное время от сбрасывания зажигательных бомб город освещался, как при газосварочных работах.

Тушение пожаров личным составом происходило в очень тяжёлых условиях – под бомбёжками, обстрелом из самолётов. Возникшие пожары в порту обычно закрывали дымовыми шашками, свет в машинах зажигать не разрешали, двигались на ощупь.

Август 1941 г.

Пирс цемзавода, пакгаузы были загружены продовольствием, снаряжением для отправки в Крым. Необходимо было морем отправить дивизию в Крым. Налёт авиации был в момент, когда люди были на пирсе, и у пирса стояло четыре грузовых теплохода. В налёте участвовало до 28 немецких самолётов. Бомбы попали в пакгаузы. Загорелись продукты, рядом находились снаряды. Первыми прибыли портовые пожарные, состоящие на 50% из женщин.

К нашему прибытию портовая команда тушила пакгаузы с продуктами. Мне сказали, что рядом пакгауз с боеприпасами. Я обратил внимание, что в пакгаузе с продуктами работали женщины-ствольщицы, и дал им команду охлаждать стену, соединённую с пакгаузом, в котором находились боеприпасы.

От сброшенных на пирс бомб загорелись два парохода, много бойцов было ранено и убито. Но в течение двух-трёх часов пожар в порту был ликвидирован. В Комитете Обороны ГК КПСС тов. Шурыгин объявил нам благодарность.

Июнь 1942 г.

Ночью в порт вошла эскадра во главе с линкором «Парижская коммуна». Днём приблизительно в 11 часов была высокая облачность, внешние посты МПО сообщили, что на город идут несколько десятков самолётов с четырёх сторон. По тревоге МПО я прибыл в штаб (сейчас это здание Дворца пионеров).

Среди немецких самолётов оказалось 40 «Юнкерсов», 20 «Хейнкелей» и 20 истребителей. В небе было и 20 наших истребителей.

Первое сообщение: горит крейсер «Ташкент», возник пожар, крейсер начал тонуть. Второе – горит эсминец «Бдительный».

Я развернулся и направился на лесной пирс к эсминцу «Бдительный», прибыли портовые машины и машины военно-морской базы, подразделения пожарной охраны города – всего 12 машин.

От пирса бежали люди и кричали, что будут рваться торпеды. Рядом с «Бдительным» стояло наливное судно и два «охотника» с глубинными бомбами до 400 кг каждая. Стояли два-три торпедных катера. Пламя бушевало в кормовой части. Моряки выносили боеприпасы, мичман просил охлаждать боковые торпеды. Из разбитого борта вытекало горящее горючее и растекалось между лесным пирсом, отрезав выход из бухты «охотникам» и другим кораблям. Огненная масса расходилась по палубе эсминца. Слышны были крики о помощи с торпедных катеров и «охотников», находящихся в 30 м.

Огонь отрезал им выход в бухту. Обстановка была ужасная. В воздухе находились десятки бомбардировщиков, зенитная артиллерия города и крейсеров била по вражеским самолётам. Осколки летели, как град. Линкор «Парижская коммуна» был на рейде и открыл такой огонь, что было сбито 16 вражеских самолётов. Два «Юнкерса» упали в воду у линкора.

Две девушки-ствольщицы начали отходить, тогда начальник караула портовой пожарной команды Дьяченко сам взял ствол и начал охлаждать торпеды, но через десять минут раздался взрыв. Я пришёл в себя через 20 минут на расстоянии 30 м. Дьяченко был убит, девушки тоже, много погибло бойцов.

Лето 1942 г.

8 сентября завязались уличные бои. Немцы прорвались к бухте и разделили город. Мы оказались отрезанными от своих. У нас в штабе лежало несколько ящиков ручных гранат. Начальник штаба дал распоряжение вооружиться гранатами и вести бой. Мне же дал команду: «Пакет с совершенно секретной документацией доставить в школу, в штаб обороны г. Новороссийска». Я эту школу знал, взял противотанковую и одну ручную гранату, несколько запалов. Взял пакет. Мне представили водителя Клаву и дали команду ехать. Машину обстреляли румыны. Клава остановилась, открыла дверцу – оказался пробитым скат. Я решил уходить, взяв гранаты. Клава позже попала в партизанский отряд и погибла при проведении разведки. Я решил к штабу идти пешком. Вышел на улицу Советов, у сгоревшей библиотеки стояли трое румын. Мне нужно было перебежать улицу. У банка стояла бетонная ваза, когда я добежал до неё, меня обстреляли автоматчики. Три пули попали в каску, я упал. Вдруг я услышал пулемётную очередь, румыны упали, а ко мне подполз молодой моряк 18-19 лет. Мы с ним отползли за угол, там был ещё один моряк.

Я повёл их в штаб. Вдруг раздался взрыв, один моряк погиб, и меня слегка контузило. Когда мы добрались до штаба, вышел Шурыгин, забрал документы, а меня вместе в ранеными отправил в сторону рыбзавода.