Николай Витальевич Юрданов – Герой Советского Союза. Воевал в составе 36-го гвардейского казачьего полка, наводчик и командир орудийного расчёта; занимался политподготовкой, был групповодом и агитатором. Участвовал в боях на территории Кубани, Украины, Белоруссии, Польши. Награждён орденом Отечественной войны I степени, медалью «За отвагу». Погиб 17 октября 1944 г. в с. Тегге под г. Деречке. Вёл дневник, который после его гибели боевые товарищи переслали его жене.

С завтрака до уборки

Сегодня хоздень – это у нас нечто похожее на выходной день. С утра все заняты приведением в порядок себя. Большинство казаков заняты ремонтом обмундирования, амуниции и сбруи боевого друга – коня. По ремонту амуниции и сбруи нельзя увидеть недостатка. Большинство казаков и крестьян с любовью и умело починяют уздечки, подпруги, ездовые хомутки, у каждого довольное, правда, несколько печальное выражение лица, видно, вспоминают казаки пару колхозных гнедых. Дождь на дворе, а он со швайкой в руках ремонтирует колхозную сбрую, поглядывая в окно, довольно улыбнётся и заметит: «Хорошо, что кукурузу допололи под дождь, ух и пойдёт теперь в рост». Вот и сейчас они умело орудуют швайками и ремнями, подгоняя и приводя в полный порядок амуницию, вспоминают родную Кубань, Донщину, Терек. Совсем другое дело, когда посмотришь на тех, кто ремонтирует или починяет обмундирование, сразу видно, где старый казак, где молодой, где резервист. Вот сидит казак Евсюков и пришивает заплатку на колено старых ватных брюк. Он уже второй раз тяжело вздохнул, и не потому, что работа эта для него незнакомая, а видно, вспомнил он свою старую Ульяну, в его лице можно легко прочесть: «Эх, Улька, Улька, если бы ты знала, как осточертели мне эти заплатки…» Да и вполне ему простительно так думать – третью войну ему приходится с ними дело иметь. Однако работа у него аккуратная, и иглой орудует, что твоя умелая женщина…

Совсем другое получается у казака Сидорова. Вот уже примерно час он никак не зашьёт распоровшуюся на боку гимнастёрку. На лбу у него капельки пота, из пальца сочится кровь… Он старательно зашивает уже четвёртый раз распоротое место, однако, как и прежде, одна строчка вышла к концу длиннее… Грубо выругавшись, он обращается к старому казаку Новицкому: «Дядька Василь, как нужно сложить их концы, чтоб ровно зашились?..» Дядька Василь, подняв с полу упавшую иглу, комически скривив рот, передразнивает: «Как слажить канцы, штоп зашились… Эх, казак ты Курской губернии, разве они сами зашьются?»

В свою очередь, Сидоров передразнивает: «Губерня, губерня. Губерня тут не при чём, не хочешь показать, у другого спрошу». – «А ты не кипятись, курскай лопатник, чаво нервничаешь, вот дошью мотню и покажу…»

Сидоров, облегчённо вздыхая, сворачивает цигарку. Новицкий просит: «Сверни-ка и мне. Да погляди, как надо иголкой работать, чтоб пальцы не колоть. Дома, небось, всё на маманю надеялся, полатай, мол, старая, а небось, не подумал, что на войне матерей не бывает… Голова два вуха, вот ты што…»

«Выходи на уборку коней!» – кричит за окном дежурный по батарее. «Ну вот, опять не зашили гимнастёрку…» – сокрушённо говорит Сидоров. Эх ты, доля казацкая!

2 мая 1946 г.

Родной мой!

После твоей жизни моя продолжится недолго. Столько горя в душе, столько зла в семье и на земле! Я стала разбитой и слабой в борьбе с нечистью. И вот всегда, когда мне бывает тяжело, я обращаюсь к твоим запискам. Ты не дописал эту тетрадь, видимо, чтобы оставить кусочек для моей жизни. Я осталась одна…

Далеко твоя одинокая могила, лишена [возможности] пойти к ней. Твой холмик на чужой земле, мой будет в России, а хотелось умереть рядом, ведь ты у меня был человечен, единственный, родной!..

Из обращения жены к погибшему мужу Н.В. Юрданову