«Из нашего хутора Новотроицкого выгоняли несколько раз людей в Германию, сначала молодых женщин и девушек, мальчиков-подростков, потом женщин с детьми и стариков. Мы одевали Митю и ребят, которые были в одном окопе, в женские платья. Слава Богу, всё получалось. Нас выгоняли последним этапом – 3 мая 1943 года. Я хорошо помню, как мама мне на плечи рюкзачок надевает, в котором килограмма два крупы. Только я надела, как тут же упала назад. Мама поняла, что я ничего не смогу нести, мне тогда шёл седьмой год, но я была маленькая и худенькая, на пятилетнюю похожа. Из семи хуторов – Новотроицкого, Пятилетки, Черноморского, Весёлого, Красного и других – собрали последних людей и погнали. Дошли мы до железнодорожного пути, ударила артиллерия, мы попадали и лежали. Это наши артиллеристы стреляли из второй бригады… Погибла женщина из Черноморского, двое деток маленьких остались одни, двойняшки. Нас погнали через железную дорогу, а потом вдоль неё пошли на переправу в Керчь.

Страшно пережить всё это. У нас детства не было. Гнали, как скотину. Потом началась погрузка на катера. Нас погрузили в последний катер из трёх. Только отошли от берега, наши самолёты начали кружить и бомбы бросать. В первый катер бомба попала, стали тушить пожар. Сколько там погибло человек, я не знаю. Мы находились на палубе, к какой-то стенке прижались и сидели. А как началась бомбёжка, меня мама накрыла какой-то тряпкой, чтоб я не видела ничего».